«Отцы» телефонии
«Ватсон, говорит Белл». С этой фразы началось развитие телефонной связи во всём мире. Хотя можно сказать иначе — с этой фразы в мире началась новая эпоха: телефонизации, взрывного развития коммуникаций и значительного ускорения принятия любых решений. В том числе и самых судьбоносных.
Первый сеанс телефонной связи, он же демонстрация нового способа коммуникации, состоялся 10 марта 1876 г. «Официальным» изобретателем считается Александр Белл, который большую часть жизни занимался исследованиями в области речи, в том числе сурдопедагогикой. Но есть и другие люди, которых по праву считают «отцами» телефонии. В их числе — итальянец Антонио Меуччи (сконструировал устройство для передачи голоса ещё в 1856 г.), немец Иоганн Филипп Рейс (сделал устройство для передачи голоса в 1861 г., но все его сообщения об изобретении остались без внимания) и американец Элиша Грей. С последним вообще вышла необычная история: он подал заявку на патентование телефона в тот же день, что и Александр Белл, но чуть позже. В итоге одну заявку утвердили, а вторую нет. Эта коллизия породила множество разговоров о том, что один изобретатель похитил идею у другого.
В России тоже есть свой «изобретатель телефона» — Павел Голубицкий. Мы берём его неофициальный титул в кавычки, потому что, строго говоря, изобретателем он не был, свой аппарат Голубицкий сконструировал позже Белла. Но его работы тем не менее были важны. Дело в том, что телефон Белла действовал на очень небольшие расстояния, а качество передаваемого звука получалось низким. Аппарат нуждался в усовершенствовании, и Павел Михайлович немало сделал в этой области.
Выпускник физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета, он увлекался электротехникой. В частности, решил улучшить характеристики телефона Белла и добился выдающихся результатов: если первый аппарат передавал звук на расстояние примерно 10 км, то телефон Голубицкого — уже на 300 км. Удалось ему сделать и необычный гибридный телефон-фонограф, аппарат, который не только обеспечивал связь, но и записывал разговор, также он усовершенствовал конструкцию микрофона. Ведь известно, что в первых аппаратах они оставляли желать лучшего, отсюда — треск и помехи, которые сопровождали телефонную связь. Более того, для удобства связистов Голубицкий сделал и первую гарнитуру, чтобы освобождать руки. Поначалу её использовали военные и телефонистки на станциях, но это изобретение дожило и до наших дней.
И наконец, Голубицкий сделал телефон удобным. Ведь первые аппараты представляли собой сложную конструкцию, а вернее, целый набор устройств. Это был собственно телефон (приёмник), микрофон (передатчик), а также переключатель, с помощью которого абонент сам переходил с одного аппарата на другой. Когда он слушал, то должен был подключить телефон, а когда говорил — микрофон. В первых конструкциях все аппараты были смонтированы или на подставке, или их вешали на стену. В любом случае завершить разговор надо было, переведя переключатель в определённое положение. Если абонент забывал это сделать, то позвонить ему было нельзя, а батарея телефона разряжалась. Именно Голубицкий сконструировал то, что впоследствии стало телефонным рычагом.
Также Голубицкому мы обязаны созданием первых телефонных сетей в Екатеринославле и Калуге. Хотя по современным стандартам вряд ли можно их так назвать: они были слишком маленькими. Тем не менее основные городские учреждения были соединены телефоном, и из квартиры губернатора можно было позвонить, например, в тюрьму.
Как работал телефон
Представление о том, как работали телефоны в 19 — начале 20 вв., мы имеем в основном по кинематографу. В кино «из прошлой жизни» звонки воспроизводят достаточно точно. Тот, кто звонил, крутил на аппарате ручку, возникал слабый электрический ток, и у телефонистки на коммутаторе загоралась лампочка. Она спрашивала у вызывающего абонента, с кем его соединить. Соединение происходило вручную: телефонистка втыкала штекеры проводов в нужные гнёзда. Постепенно стали звучать предположения, что, если телефонизация будет идти так же бурно, как в первые годы, то к 1930 г. все женщины в мире будут работать на коммутаторах.
При ручной коммутации «девушка» на станции могла слушать разговоры абонентов, никакой конфиденциальности не было и в помине. Автоматическую телефонную станцию (АТС) запатентовал американский изобретатель Элмон Строуджер. Считается, что на идею АТС его натолкнула недобросовестная конкуренция: он владел похоронным бюро, а телефонисткой на станции работала жена его конкурента. Она перенаправляла все звонки, поступавшие Строуджеру, на своего мужа, и в итоге появилась АТС, на которой нельзя было подслушать разговоры.
В России тоже был свой автор АТС — Михаил Фрейденберг, журналист, издатель, актёр, организатор театрального дела и изобретатель. Он запатентовал автоматическую станцию в Великобритании, и там же начала строиться первая АТС его конструкции. Но в итоге права на идею получила британская «Национальная телефонная компания», которая эксплуатировала ручные коммутаторы. Надо ли говорить, что все планы по строительству автоматической станции Фрейденберга легли под сукно.
Звук из подземелья
Есть легенда о том, что телефония в России начала развиваться чуть ли не случайно, причём на передовой этого процесса оказались военные. Якобы один высокопоставленный армейский чин, находясь в 1877 г. на фронтах Русско-турецкой войны, выписал из Петербурга ящик вина. А ему пришёл ящик с какими-то непонятными устройствами. Генерал по ошибке получил телефонные аппараты, которые смог опознать начальник полевого телеграфа. Так, благодаря случаю, военные стали применять телефоны.
Вряд ли это действительно было так, но опыты по внедрению телефонов в полевых военных условиях действительно были. В 1879 г. линии связи соединили железнодорожные станции Николаевской дороги. Первый разговор произошёл между Петербургом и Малой Вишерой. Опыт не слишком удачный. «Сигнальные свистки были слышны весьма ясно, но разговорная речь не выходила сполна, потому что некоторые слова нельзя было расслышать, и вообще звуки речи получались весьма глухие и по характеру похожие на звуки исходящие из отдалённого расстояния, вернее из подземелья».
Постепенно качество связи улучшилось, стали появляться частные линии. Преимущества телефонной связи оценили, например, августейшие особы. Так, великий князь Дмитрий Константинович писал сестре, что телефон у него установлен на конюшне, так что очень удобно приказывать подать экипаж.
26 февраля 1881 г. Александр II утвердил решение Комитета министров: «Учреждение телефонного сообщения, по новизне предмета, допустить впредь до полного его разъяснения на первое время в виде опыта». Вводил телефонную связь уже не в виде эксперимента его сын Александр III всего месяц спустя. Первый в истории тендер на телефонизацию в России выиграл купец Владимир Оттомарович фон Баранов, но через некоторое время продал право компании Белла.
250 рублей в год и телефон из слоновой кости
Первые станции в российской столице открыла Bell Telephone Company, которая обосновалась на Невском в доме 26. Здесь же начинал работу первый коммутатор.
Как и многие технические новинки, телефон приживался постепенно. И действительно, понять, как он действует, было сложно, смириться с тем, что ты слышишь человека, которого не видишь, было невозможно. Называли телефоны «бесовскими штуками», боялись. Бывало, поддавшись общей моде, богатые купцы ставили у себя аппараты, да так и не дотрагивались до них. Кабели поначалу прокладывали по крышам, и нередко во время грозы в них била молния. Телефоны стали снабжать небольшими громоотводами, что ещё ухудшило их репутацию в глазах абонентов.
Мода на телефоны пришла тогда, когда европейские компании начали привозить в Россию красивые компактные аппараты. Считалось, что они украшают интерьер. К тому же обладатели телефонов считали себя людьми передовыми. Если в 1882 г. в Петербурге было всего 246 абонентов, то к 1917 г. уже более 57 тысяч. Хотя удовольствие было не из дешёвых: годовая абонентская плата составляла 250 рублей, что сопоставимо с годовым заработком среднего инженера.
Писатель Лев Успенский вспоминал свои телефонные разговоры как чудо: «Первый телефон я увидел, уже будучи довольно многое изведавшим человеченком 20-го века. Я шёл из приготовительного класса школы и на второй площадке лестницы нашего дома (то есть как — нашего? Дом принадлежал Ивану Поликарповичу Квашнину, владимирцу или ярославцу, разбогатевшему на москательных и малярных подрядах), у самого окна, усмотрел человека, мастерового, который шлямбуром долбил стену, извлекая из неё, голубовато-белой, розовый кирпичный песок. У ног мастера, на полу, стояли сумки и ящички с нехитрым оборудованием, а на подоконнике лежало причудливое сооружение — коричневый деревянный щиток со странной формы коробкой на нём. Над коробкой поднимался марсианского вида никелированный рычаг, оканчивавшийся воронкообразной трубкой. Из бока ящика торчала металлическая вилка. Рядом, из другой круглой дырочки, выходил трёхцветным матерчатый шнур; у него на конце была закреплена чёрная, как прессованный уголь дуговых фонарей, эбонитовая толстая и короткая трубка… Не могу передать вам, как это было неправдоподобно, странно, фантастично, когда мне сказали: «Поди позвони папе, рано ли он сегодня придёт?» — и я попросил барышню дать мне нужный номер, и вдруг, за тридевять земель, с Литейного, дом 39, услыхал не слишком довольный звонком папин голос: «Да, я слушаю» — и завопил: «Папа, это я, это Лёва… Я по телефону говорю!!.» Это было сущее чудо».
Со временем монополия компании Белла на телефонную связь в России была нарушена, пришли Ericsson и Siemens. В частности, аппараты шведской компании считали более качественными, звук получался чётким и чистым. Поклонником Ericsson был Николай II. В 1903 г. император специально приехал в Москву, чтобы присутствовать при пуске первой телефонной линии в Кремле. А шведские бизнесмены подарили ему роскошный телефон с трубкой из слоновой кости.
Условия работы предпринимателей, которые строили телефонные сети, были следующими: они получали монопольный контракт, строили по согласованию с Министерством внутренних дел сеть, которую через 20 лет безвозмездно передавали государству. Несмотря на такие перспективы, линии строили весьма споро: 31 декабря 1898 г. телефон связал Москву и Петербург — на тот момент это была самая длинная линия в Европе. К концу 1900 г. в России было 100 городских телефонных сетей, правда, только в крупных городах, уездные обеспечивались телефонами всего на 5%.
Если бы темпы телефонизации сохранились, эта цифра, безусловно, выросла быстро. Но революция решительно положила конец массовой телефонизации. Известно, что связь виделась большевикам одним из ключей к успеху восстания: хрестоматийной стала цитата о том, что надо «занять и ценой каких угодно потерь удержать: телефон, телеграф, железнодорожные станции и мосты в первую очередь». Два года спустя после переворота, в июле 1919 г., телефонные сети в России были национализированы, а частные аппараты изъяты. Начиналась новая эпоха.