“Счастья баловень безродный”

 

Вопрос о значении личности Александра Даниловича Меншикова в русской истории неоднократно привлекал внимание исследователей. Вместе с тем, на сегодняшний день нет однозначного ответа на вопрос, как "счастья баловень безродный" смог стать "полудержавным властелином"? При этом известно, что Петр I не испытывал иллюзий о пороках своего любимца…

Уже в первых годах XVIII в. датский посланник при русском дворе Г. Грунд подмечает: "Такие полномочия царь едва ли бы мог предоставить кому-либо еще из своих бояр, да и вообще трудно было бы найти кого-то, кто бы поддерживал такой фавор с разным усердием и успехом".

При этом известно, что Петр I знал о пороках своего любимца. К примеру, в 1698 г., согласно свидетельству И. Корба, при ходатайстве перед царем одного из вельмож (имя которого иностранец позабыл) о возведении А.Д. Меншикова в дворянское достоинство и присвоении звания стольника, Петр I ответил категорично:

"Александр уже и без того присваивает себе почести, на которые не имеет права, и честолюбие следует более унимать, чем поощрять".

С чем же связан тот факт, что Петр I, человек рациональный и несклонный к сентиментальности, двигавший как локомотив свои преобразования и сметавший всех и вся встававших на пути, держал А.Д. Меншикова возле себя, прощал ему многие проступки и позволил ему возвыситься как никому другому из своих приближенных?

Пролить свет на этот вопрос позволяют доклады и записки иностранных дипломатов того времени. Обратимся вновь к свидетельству Г. Грунда:

"Царю нравится придерживаться того правила, что он через этого фаворита (Меншикова) приводит в исполнение все дела, которые согласуются более с его пользой, нежели с щедростью.

Например, когда он вопреки привилегиям, данным его отцом и дедом, хочет урезать доход Строганова от русских солеварен, отнять у Розенбуша железные заводы, принизить и привести в покорность того или иного боярина, губернатора провинции, начальника приказа и тому подобное, то в таком случае сам царь не подает и виду, кажется весьма милостивым, а князь Меншиков делает все необходимые распоряжения".

Сменивший Г. Грунда в 1709 г. Юст Юль относительно отнятых у А. Бутенанта фон Розенбуша железоделательных заводов приходит к следующему выводу:

"Очень может быть, что доходами с этих заводов, равно как и с имущества, отнятого князем Меншиковым у многих других лиц, пользуется сам царь. Вообще он только прикидывается сторонником законности, и, когда совершается какая-нибудь несправедливость, князь должен только отвлекать на себя ненависть пострадавших.

На вопрос, кто пользуется монополией на право торговли царскою рожью и многими другими товарами, вывозимыми морем из Архангельска, всегда слышишь тот же ответ: "князь Меншиков". На вопрос, кто пользуется в Москве доходами с того или другого производства, всегда слышишь, что все они принадлежат князю.

Короче, все принадлежит ему, так что он будто бы властен делать что ему угодно. А про царя говорят, что сам он добр, на князя же падает вина во многих вопросах, в которых он нередко невинен.".

Светлейший князь Меншиков Александр Данилович (1673—1729) с 1709 г., генералиссимус с 1727г. Неизвестный художник XVIII века. Музей "Усадьба Кусково".

Ю. Юль на страницах своих "Записок" приводит и схему, позволяющую Петру I поступать так, как диктует необходимость, и при этом оставаться в глазах подданных "добрым царем":

"Когда царь не хочет заплатить заслуженного содержания какому-либо офицеру или не хочет оказать ему защиты, то говорит, что сам он всего генерал-лейтенант, и направляет офицера к фельдмаршалу князю Меншикову; но когда проситель является к князю, последний уже предупрежден и поступает так, как ему кажется выгоднее.

Если бедняк снова идет к царю, то его величество обещается поговорить с Меншиковым, делает даже вид, что гневается на князя за то, что нуждающийся остается без помощи, но все это одно притворство".

Такова, по мнению датского посланника, была роль А.Д. Меншикова в колесе истории, которое уверенно крутил Петр I. Без сомнения на эту роль царь мог определить только человека, на которого мог целиком положиться и которому полностью доверял. И поэтому не случайно тема верности и преданности отражена и в гербе А.Д. Меншикова - в виде сердца, увенчанного короной.

Предшественник Ю. Юля Г. Грунд, находившийся при царском дворе с 1705 г., говорит о прямой зависимости судьбы А.Д. Меншикова от положения России в Северной войне и настроений внутри страны, которые в то время были далеко не блестящи.

Так, 1706 г. начался осадой части русской армии в Гродно, длившейся с января по май, и поражением союзного русско-саксонского войска 3 февраля возле Фрауштадта.

Кроме того силы отнимало астраханское восстание, длившееся с конца июля 1705 г. по середину марта 1706 г. и оттянувшее с театра военных действий 20 тысячный корпус под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева.

Серьезность положения внутри страны в то время описал английский чрезвычайный посланник при русском дворе Ч. Уитворт: "Мятеж этот мог повлечь за собою крайне опасныя последствия, так как недовольство русских всеобщее".

В следующем 1707 г. существовала реальная угроза вторжения войск Карла XII в пределы страны, а в 1708 г. шведы предприняли последнюю попытку захватить Петербург. И в те годы Г. Грунд так охарактеризовал положение А.Д. Меншикова:

"Вероятно, пока жив нынешний царь, Меншикову не придется опасаться каких-либо превратностей, и царь часто уверял его в этом многими клятвами.

Однако многие еще по-прежнему полагают, что было бы величайшим несчастьем для князя, если бы шведы разбили русских и вторглись в пределы их государства, ибо тогда у царя не нашлось бы иного средства для примирения со своими подданными и подавления мятежей, как, приписав вину за многочисленные новые предприятия алчности и недомыслию другого, пожертвовать Меншиковым по желанию подданных".

Если об этом знал датский посланник, то, безусловно, осознавал и сам А.Д. Меншиков. Он брал на себя весь гнев обиженных, а также им сочувствующих и понимал, что Петр I, в случае неудач на театре военных действий или массовых народных волнений, отдаст его на растерзание разгневанной и жаждущей мести толпе.

Современники-иностранцы отмечают, что А.Д. Меншикова не любили все: и простой народ, и родовитая аристократия, и иностранцы, приехавшие на русскую службу. И во время астраханского восстания среди бунтовщиков ходили следующие мысли:

"Не сила Божия царю помогает, ересми он силен, христианскую веру поругал и облатынил, подмененный в детстве он царь... все те ереси от еретика Александра Меншикова".

Светлейший знал, что у каждого против него камешек за пазухой, и каждый готов в любую минуту вонзить нож в его спину, поэтому от царя он требовал власти и богатства, что последний ему и предоставлял. Английский посол Ч. Уитворт уже в 1710 г. называет А.Д. Меншикова "самой могущественной некоронованной особой в Европе".

И.Г. Фоккеродт живший в России с 1712 г. и состоявший 19 лет секретарем прусской миссии в России отмечает следующее:

"... любимцы Петра I брали многие вещи на глазах у Сената, а особливо князь Меншиков, которому государь много лет кряду дозволял такое самовластие, что он мог делать в краю все что захочет, да при том еще до того щекотлив был насчет исполнения своих приказов, что если только одна из его сестер вступалась в какое-нибудь дело, весь Сенат не осмеливался отказать в ее желании".

Не вызывает сомнение богатство А.Д. Меншикова и его особое положение в государстве и при государе. И в этой связи представляет интерес следующее суждение Ю. Юля:

"...если бы князь Меншиков действительно обладал всем, что в России считается его собственностью, то доходы его достигали бы нескольких миллионов рублей.

Но на самом деле невероятно, чтобы такой правитель, как царь, крайне нуждающийся в средствах для ведения войны и столь же скупой для самого себя, как какой-нибудь бедняк-простолюдин, решился одарить кого-либо подобным богатством".

Итак, по мнению датского посланника, то, что наживал А.Д. Меншиков, поступало в собственность царя, а значит - государства.

Вместе с тем, в литературе и в общественном мнении на протяжении почти 300 лет А.Д. Меншиков предстает как вор и растратчик государственной казны, скупщик заводов, поместий и прочего.

Хотя уже в первых декадах XVIII в. в Европе было известно, что А.Д. Меншиков брал на себя проводимые Петром I мероприятия, так или иначе выходившие за рамки закона или общепринятых представлений или уклада жизни русского общества того времени; а заводами, поместьями, как, кстати сказать, и домами А.Д. Меншикова, распоряжался по своему усмотрению сам Петр I.

Здесь можно вспомнить знаменитую фразу приписываемую "Королю-Солнцу" Людовику XIV: "Государство - это я", которой, по всей видимости, руководствовался и его "коллега" - русский царь.

Е.А. Андреева]