Боб, Ляпин, Фан и Майк — танцы в ЛИСИ, 1978 год
До 30 июля в Ельцин Центре будет проходить выставка «Поколение дворников и сторожей», посвящённая русскому року 80‑х и 90‑х годов. Экспозиция состоит из коллекции журналиста Александра Кушнира, которую он собирал в течение 30 лет. О том, как западная рок-сцена повлияла на музыкальный андеграунд СССР, рассказывает сам Александр Кушнир.
Начиная с середины 70‑х годов советским рокерам было жизненно необходимо прорываться сквозь стену культурной изоляции — чтобы получать информацию о жизни за «железным занавесом». Делалось это разными способами: начиная от регулярного прослушивания западных радиостанций и до знакомств с иностранными студентами, которые привозили свежую музыкальную прессу и актуальную музыку. Советская почта в то время была идеологически надёжной — за редчайшим исключением бандероли из Европы и Америки по неведомым причинам до адресатов не доходили. Бывали счастливые случаи, когда меломаны получали по почте посылки от родственников, которые ездили в загранкомандировки. Дипломаты, спортсмены и моряки дальнего плавания периодически привозили импортный винил — но исключительно те рок-группы, которые можно было выгодно перепродать. Топ‑5 самых востребованных артистов выглядел специфически: The Beatles, Deep Purple, Led Zeppelin, Pink Floyd и Uriah Heep. До середины 80‑х годов ни Джим Моррисон, ни Мик Джаггер, ни Фрэнк Заппа успехом не пользовались, а про Леонарда Коэна и Боба Дилана никто не знал вообще.
Чтобы расширить культурный кругозор, меломаны шли на всевозможные хитрости. Андрей Макаревич*, Артём Троицкий* и басист «Звуков Му» Александр Липницкий получали музыку через выездных родственников. Поэт Илья Кормильцев втайне перепродавал семейные фолианты и покупал на Шувакише (посёлок в Свердловской области, в 16 километрах от современного Екатеринбурга. — Прим. ред.) King Crimson и Genesis. Майк Науменко переписывал рок-музыку у друзей, а виолончелист Сева Гаккель подрабатывал грузчиком в магазине «Мелодия», куда порой привозили лицензионные пластинки из стран социалистического лагеря.
Концерт на берегу Невы. «Аквариум» и Майк Науменко. Май 1978 годаНемногим было известно, что в спецхранилищах Библиотеки иностранной литературы и Государственной библиотеки СССР имени Ленина таились несметные сокровища — вроде еженедельников New Musical Express и Melody Maker. Попасть внутрь этих «храмов искусств» можно было по особому письму из института с соответствующими визирующими подписями. Но некоторым ушлым меломанам как-то удавалось проникнуть туда на внутреннем лифте, и руки у них дрожали от волшебного факта соприкосновения с чудом.
Отдельной экзотикой стали поездки музыкантов в Прибалтику, где проводились рок-фестивали и устойчиво ловились музыкальные передачи финского телевидения.
«После нашего концерта, поздно вечером, был оттяг, — вспоминал Борис Гребенщиков*. — Оттяг заключался в том, что в Таллине жил милый эстонец по имени Хейно, который на восьмимиллиметровую киноплёнку переснимал с финского телевизора западный рок-н-ролл и записывал всё это на магнитофон. Естественно, изображение было невысокого качества, а синхронизации со звуком не было вообще никакой. Но когда нас с Макаревичем пригласили посмотреть на это чудо, всё равно было понятно, что это — Джими Хендрикс».
Неудивительно, что на следующий день музыкантов «Машины времени» словно подменили.
«Это было совершенно другое зрелище, — говорил Борис. — Женя Маргулис передвигался вокруг микрофона как паук, какими-то чудовищными прыжками. Они извивались и делали странные движения, поскольку просмотр видео расковал нас всех».
Борис Гребенщиков и Джоанна Стингрей. Из архива Джоанны СтингрейНа основе первых впечатлений и знакомств рок-музыканты из разных регионов начали активно обмениваться актуальной музыкой. Чтобы её качественно сыграть, им позарез были нужны электрические инструменты, которые весьма качественно изготавливались в странах социалистического лагеря — в частности, в Чехословакии. Особенно отважные артисты приобретали дефицитные электрогитары прямо за кулисами — у гастролировавших музыкантов восточно-европейских групп. Любопытно, что часть будущих рок-звёзд записывалась в вокально-инструментальные ансамбли, которые существовали на заводах и институтах. Как известно, в первую очередь именно они обеспечивались через музыкальные магазины дефицитными клавишами, барабанными установками и микшерными пультами.
К началу 80‑х годов, постепенно обрастая минимальной информацией, отечественные музыканты вобрали в своё творчество отблески «тлетворных» западных влияний. К примеру, Гребенщиков купил в букинистическом магазине на Литейном проспекте книгу стихов Дилана, что в корне изменило его взгляд на современный мир.
«Я не знал людей, которые поглощали бы большее количество музыкальной информации, чем мы с Гребенщиковым, — признавался Сергей Курёхин. — Мы максимально интересовались всем новым, что происходило в музыке, — джаз, ретро, народная музыка и, конечно же, весь рок. Любая интересная информация, которая попадала в поле нашего зрения, немедленно переписывалась на магнитофон. Поэтому все друзья-иностранцы, которые собирались к нам в гости, прекрасно знали, что везти с собой — виски, New Musical Express и всю новую музыку».
Сергей Курёхин и Джоанна Стингрей. Из архива Джоанны СтингрейВ свою очередь, Майк Науменко растворился в творчестве Марка Болана из T.Reх, причём настолько сильно, что в 1984 году подготовил в машинописи толстую книгу про его творчество.
Майк Науменко. Фотосессия для альбома LV. Архив Андрея «Вилли» Усова. 1982 годАналогичным образом действовал Кормильцев, скрупулёзно изучая поэзию Пита Синфилда — по картонным вкладкам с пластинок King Crimson. Позднее эти впечатления он отразил в песнях «Урфина Джюса» и «Наутилуса».
Ситуация кардинально изменилась с 1985 года, причём силами всего одной персоны. Американская туристка Джоанна Стингрей, приехав вместе с сестрой в СССР, обнаружила в Ленинграде роскошную подпольную рок-сцену. Будучи человеком романтичным, она решила, что перед ней открылся целый Клондайк рок-звёзд европейского уровня. Она воспринимала Гребенщикова как русского Дэвида Боуи, группу «Кино» — как Duran Duran, а, скажем, «Странные игры» — как «питерский ответ» Madness. И Джоанна начала задумываться о том, как вытащить местный рок-н-ролл из болота культурной изоляции.
Группа «Кино». Из архива Джоанны СтингрейОна действовала крайне решительно. В следующий приезд привезла музыкантам сверхсовременный синтезатор Prophet 2000, а также роскошную белую гитару Fender — подарок Гребенщикову от Дэвида Боуи. Плюс журналы, футболки MTV и невероятное количество новой музыки. Ещё через год она издала в США двойную пластинку с ленинградскими группами, после чего «железный занавес» окончательно рухнул. В декабре 1987 года, насытившись модными веяниями, лидер «Аквариума» едет в Америку — записывать англоязычный альбом с лидером Eurythmics Дэйвом Стюартом. У Троицкого выходит в Англии книга про советский рок Back In The USSR. «Поп-механика» Сергея Курёхина в течение нескольких лет гастролирует по миру, а знаменитый продюсер Брайан Ино записывает в московской студии Петра Мамонова и группу «Звуки Му».
Прорыв на Запад дал русским группам новый звук, но при этом лишил их самобытности. Неудивительно, что многие из этих проектов вскоре распались — как минимум на несколько лет. Девяностые начинались фактически с ноля. Кто-то из рокеров ушёл в киномузыку, кто-то начал разводить лошадей, а кто-то переключился на иные формы деятельности, найдя свой рок-н-ролл, например, в книгоиздательстве.
*Андрей Макаревич, Артемий Троицкий, Борис Гребенщиков внесены Минюстом РФ в реестр иноагентов.