Обычно любая нарезка стоит дороже по сравнению с целым продуктом. Но и на такие товары находится немало желающих. Что движет потребителями – лень, экономия времени или стремление к прекрасному? Ведь после специальной слайсерной машины ломтики батона или бекона всегда получаются более аккуратными, нежели разномастные куски, наструганные дома тупым ножом.
Сейчас колбасу, сыр и хлеб повсеместно продают в нарезке. И это никого не смущает. Но в истории США был временной отрезок, когда реализация такой продукции была строго запрещена. Да-да, и регулировалась на законодательном уровне.
Нарезка – идея довольно старая. Такая продукция появилась на прилавках магазинов в США еще в 30-х годах прошлого века. Идея быстро нашла отклик среди женщин, которым приходилось чуть ли не в промышленных масштабах штамповать завтраки и обеды для мужа и детей. После внедрения такого способа реализации выросли и продажи хлеба. Ведь он извлекался из упаковки одним махом, на нарезание не нужно было тратить время (что актуально, когда уж очень хочется есть). И фабричная нарезка в любом случае чуть более тонкая. Соответственно, люди съедали вместо одного «домашнего» кусочка два фабричной нарезки.
Вопрос экономии
Если бы авторами такого хода стали современные маркетологи, то они были ли бы просто счастливы от осознания собственной гениальности. Но 100 лет назад картина мира была несколько иной. Дело шло к войне. И продовольственные запасы надо было расходовать экономно и рационально, а не ориентироваться только лишь на рост прибыли за счет повышения продаж. Запрет продажи нарезанного хлеба был введен и закреплен на законодательном уровне в 1943 году. К нему приложил руку министр сельского хозяйства Клод Викард, посчитавший, что так американцы съедают больше хлеба. С этого момента в магазинах была разрешена продажа только целых буханок. Официальным объяснением, опубликованным в прессе, стал тот факт, что нарезной хлеб высыхает быстрее. И идет на сухари и даже выбрасывается, что в военное время является непозволительным расточительством. Плюс к этому, для нарезки нужна более тяжелая упаковка, на которую шла в основном вощеная бумага. А где во время ограниченности ресурсов достать ее в таком количестве?
Торжество справедливости
Сложно сказать, какие эмоции испытывал министр, принимая такое решение. И испытывал ли он их вообще. Но обычные потребители совершенно не обрадовались этому нововведению: за 10 с лишним лет народ несколько разленился и отвык махать ножом, смахивать крошки и лишний раз подметать пол. К слову, вернуть потерянные простые навыки, по крайней мере сразу, получилось не у всех: выросло количество бытовых травм, получаемых домохозяйками при попытке нарезать буханку ровными ломтиками.
Возможно, современному человеку такое нытье покажется смешным. Но в то время на быт у домашних хозяек уходило значительно больше времени. Разъяренные дамы начали заваливать редакцию The New York Times письмами, полными возмущения нижеследующего и подобного содержания: «Я хочу сообщить вам, насколько важен нарезанный хлеб для поддержания морального духа и мира в семье. Мой муж и четверо детей спешат до, во время и после завтрака. Без нарезного хлеба я должна нарезать куски, по два куска на каждого, – это десять. Вдобавок я должна нарезать по два бутерброда им на ланч. Это уже двадцать ломтей. Прибавьте два ломтя для меня. Итого – двадцать два тоста в день, которые нужно приготовить в спешке! Они выглядят менее аппетитно, чем аккуратные ровные кусочки от пекаря. Неужели в пекарнях нет станков для нарезки?!» Как оказалось, экономия вышла не столь существенной. И спустя буквально пару месяцев запрет на продажу нарезанного хлеба отменили. Что примечательно, соответствующее распоряжение вступило в силу 8 марта. Счастливые домохозяйки с радостью помчались в магазины, чтобы снова закупать хлеб фабричной нарезки. Их пальцы были снова в безопасности. А сердца преисполнены радости от осознания того факта, что сэкономленное на нарезание одинаковых ровных ломтиков время можно потратить на что-то более продуктивное, полезное и приятное.
Сейчас колбасу, сыр и хлеб повсеместно продают в нарезке. И это никого не смущает. Но в истории США был временной отрезок, когда реализация такой продукции была строго запрещена. Да-да, и регулировалась на законодательном уровне.
Нарезка – идея довольно старая. Такая продукция появилась на прилавках магазинов в США еще в 30-х годах прошлого века. Идея быстро нашла отклик среди женщин, которым приходилось чуть ли не в промышленных масштабах штамповать завтраки и обеды для мужа и детей. После внедрения такого способа реализации выросли и продажи хлеба. Ведь он извлекался из упаковки одним махом, на нарезание не нужно было тратить время (что актуально, когда уж очень хочется есть). И фабричная нарезка в любом случае чуть более тонкая. Соответственно, люди съедали вместо одного «домашнего» кусочка два фабричной нарезки.
Вопрос экономии
Если бы авторами такого хода стали современные маркетологи, то они были ли бы просто счастливы от осознания собственной гениальности. Но 100 лет назад картина мира была несколько иной. Дело шло к войне. И продовольственные запасы надо было расходовать экономно и рационально, а не ориентироваться только лишь на рост прибыли за счет повышения продаж. Запрет продажи нарезанного хлеба был введен и закреплен на законодательном уровне в 1943 году. К нему приложил руку министр сельского хозяйства Клод Викард, посчитавший, что так американцы съедают больше хлеба. С этого момента в магазинах была разрешена продажа только целых буханок. Официальным объяснением, опубликованным в прессе, стал тот факт, что нарезной хлеб высыхает быстрее. И идет на сухари и даже выбрасывается, что в военное время является непозволительным расточительством. Плюс к этому, для нарезки нужна более тяжелая упаковка, на которую шла в основном вощеная бумага. А где во время ограниченности ресурсов достать ее в таком количестве?
Торжество справедливости
Сложно сказать, какие эмоции испытывал министр, принимая такое решение. И испытывал ли он их вообще. Но обычные потребители совершенно не обрадовались этому нововведению: за 10 с лишним лет народ несколько разленился и отвык махать ножом, смахивать крошки и лишний раз подметать пол. К слову, вернуть потерянные простые навыки, по крайней мере сразу, получилось не у всех: выросло количество бытовых травм, получаемых домохозяйками при попытке нарезать буханку ровными ломтиками.
Возможно, современному человеку такое нытье покажется смешным. Но в то время на быт у домашних хозяек уходило значительно больше времени. Разъяренные дамы начали заваливать редакцию The New York Times письмами, полными возмущения нижеследующего и подобного содержания: «Я хочу сообщить вам, насколько важен нарезанный хлеб для поддержания морального духа и мира в семье. Мой муж и четверо детей спешат до, во время и после завтрака. Без нарезного хлеба я должна нарезать куски, по два куска на каждого, – это десять. Вдобавок я должна нарезать по два бутерброда им на ланч. Это уже двадцать ломтей. Прибавьте два ломтя для меня. Итого – двадцать два тоста в день, которые нужно приготовить в спешке! Они выглядят менее аппетитно, чем аккуратные ровные кусочки от пекаря. Неужели в пекарнях нет станков для нарезки?!» Как оказалось, экономия вышла не столь существенной. И спустя буквально пару месяцев запрет на продажу нарезанного хлеба отменили. Что примечательно, соответствующее распоряжение вступило в силу 8 марта. Счастливые домохозяйки с радостью помчались в магазины, чтобы снова закупать хлеб фабричной нарезки. Их пальцы были снова в безопасности. А сердца преисполнены радости от осознания того факта, что сэкономленное на нарезание одинаковых ровных ломтиков время можно потратить на что-то более продуктивное, полезное и приятное.