Но кроме того В советские времена Казахстан, как в среде правоохранителей, так и в криминальном мире больше была известна крупными хищениями и хорошо организованным теневым бизнесом. Этому способствовала лояльность местных властей к теневикам, не лучшая работа правоохранителей (если сравнивать с Москвой и Ленинградом). И, конечно же, большое количество людей живущих не по законам, а по «понятиям». Казахстан в советское время был большой тюрьмой – сюда ссылали и политзаключенных и уголовников и даже целые народы. Многим зэкам после отсидки был запрещен въезд в центральные регионы Союза, они и оседали в Казахстане.
Немудрено, что и первая мафиозная группировка, и притом самая крупная в СССР, появилась именно в Казахстане. А где? Где, где – в Караганде. До сих пор в этом давнем деле много неясностей, многие документы засекречены, а некоторые попросту уничтожены. Ведь дело о карагандинской мафии положило начало большой и негласной войне между двумя могущественными структурами Советского Союза: МВД и КГБ.
А все началось довольно банально. В 1972 году в Москве задержали шайку грузинских домушников промышлявших кражами квартир богатых и известных людей. У воров изъяли множество дорогих и дефицитных вещей, в том числе две шикарные меховые шубы, украденные у одной популярной певицы. Если у милиционеров они не вызвали интереса, то у сотрудников КГБ также привлеченных к этому делу (было ограблено и несколько квартир иностранных дипломатов), шубы вызвали недоумение.
Хотя экспертиза твердо утверждала, что шубы были сшиты на промышленном производстве, причем весьма хорошо и качественно, никаких отметок производителей, никаких знаков ГОСТа на них не было. Чтобы понять эту странность, надо было жить в Советском Союзе. Вся промышленная продукция страны, вся без исключения, сертифицировалась и стандартизировалась, получала свой ГОСТ. Без него в Союзе не выпускалось ни одного изделия, будь то вертолет или пластмассовая расческа. А здесь дорогие, шикарные норковые шубы – и без ГОСТа. Очень и очень странно.
КГБ держало под наблюдением всю жизнь огромной страны. Подняли дела, и выяснилось, что чекисты из Алма-Аты уже докладывали о странных меховых шапках, появившихся в продаже. Также выпущенных на промышленном производстве, и также без ценовых отметок и ГОСТа. Дальше, больше сообщения о несертифицированных меховых изделиях стали поступать и из других уголков огромного Союза.
Чекисты пошли по следу и распутали клубок, который привел их в Казахстан, в небольшое предприятие – Карагандинский горпромкомбинат. На стол председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова легла папка с докладной – в Караганде было налажено производство левой «продукции» в крупных размерах. Причем теневой бизнес находился под прикрытием местной милиции и ОБХСС.
Ю.В. Андропов и Н. А. Щелоков. Вечное противостояние
Но Андропов совершил оплошность. В январе 1973 года в телефонном разговоре с министром МВД СССР Н.А.Щелоковым он упомянул о меховых аферах в Казахстане. А Щелоков тут же встал на дыбы, приняв информацию крайне негативно – это дело его милиции, и чекистам в дела его ведомства, соваться не стоит. Причастен ли был Николай Щелоков, близкий друг Брежнева и государственный деятель высшего ранга, к меховой мафии утверждать сложно – никаких доказательств нет. Но Щелоков уж очень не любил, чтобы кто-то вмешивался в дела МВД, даже с благими намерениями. Примешивалась и личная неприязнь к Андропову, которого он считал «умником». Да и не хотел он громкого скандала, организованного чекистами, который зацепит и подорвет авторитет его подчиненных.
Отношения между МВД и КГБ всегда были сложными. Не любили они друг друга. Они всегда соперничали и боролись за влияние и власть. Всегда пытались опорочить и дискредитировать друг друга. Но до острых столкновений вражда не доходила, ведомства до этого четко разделили свои сферы влияния и не особенно лезли в чужие дела.
Вообще расследование дел, связанных с хищением государственных средств, это была прерогатива милиции, точнее его подразделения – ОБХСС. Но есть небольшая тонкость – если хищение не превышало сумму в 500 тысяч рублей. Если больше, то дело переходило под контроль КГБ. А, судя по всему, «меховое дело» превышало и 500 тысяч, и миллион. Даже по приблизительным наметкам там похищено более 4 миллионов рублей. Так что чекисты имели право на расследование.
И Андропов дает приказ своим подчиненным – расследовать меховое дело, выявить всех организаторов и собрать доказательства. Но расследование должно проводится в глубокой тайне – без привлечения местных властей, прокуратуры, а тем более милиции, особенно ОБХСС. По сути это было объявление войны между КГБ и МВД.
К расследованию привлекли местных чекистов. Казахстанские офицеры оказались людьми понятливыми и деловыми. За несколько месяцев они смогли выяснить о меховой мафии почти все.
Лев Дунаев
Организовал теневой бизнес Лев Дунаев, человек в Караганде известный и влиятельный. Бывший юрист, он знал в городе всех, был в дружеских отношениях с городскими чиновниками, знаком был и с высшими руководителями республики. Обладая незаурядной харизмой, умел договориться и с простыми рабочими и с партийными чиновниками и с офицерами милиции.
Пользуясь своими знакомствами, Дунаев добился для себя должности начальника цеха выделки и крашения пушнины на Саранском горпромкомбинате. Многие недоумевали, зачем ему бросать престижную и денежную работу в городской коллегии адвокатов и становится директором маленького и убыточного предприятия.
Но Дунаев знал что делает. Вложив в производство собственные накопления, раздавая подарки и взятки, он выбил для цеха новое импортное оборудование. И вскоре цех, выбившись в передовые, заработал в две смены. Но мало кто знал, что вторая смена, получающая премии и доплаты, работает на карман Дунаева. «Левыми» доходами он щедро делится с сообщниками, подмазывает местные власти, проверяющих и милицию.
Петр Снопков, Лев Дунаев, Иосиф Эпельбейм и Рудольф Жатон
Причастных к теневому производству было много. Но в большинстве своем они не догадывались об истинных объемах подпольного бизнеса, считая это мелким мошенничеством. О полном объеме дела знали лишь трое – сам Дунаев и два его подельника Петр Снопков и Иосиф Эпельбейм. Снопков директор Карагандинского, а затем Абайского горпромкомбината отвечал за производство и за поставки пушнины. Он разработал технологию сильного растягивания шкурок, в результате которого получалась солидная экономия. Но, то, что после дождя изделия из таких шкурок уменьшались в размерах, цеховиков не волновало.
Эпельбейм солидный, благообразный кандидат юридических наук, заведовал кафедрой уголовного права в Карагандинской высшей школе милиции. Все милиционеры Казахстана знали его и в какой-то мере зависели от него – кто-то у него учился, у других учились дети и родственники. Пользуясь несомненным влиянием, Эпельбейм обеспечивал контроль и безопасность теневого производства. Выражаясь современным языком, «крышевал дело».
Хищения, взятки, выплаты рабочим черным налом, списывание продукции налево, подделка накладных и многое другое было поставлено на поток. Но внешне все выглядело благопристойно, предприятие стало передовым в отрасли. За благопристойность и престиж отвечал привлеченный позже, четвертый член группы – директор Саранского горпромкомбината Рудольф Жатон.
Левую продукцию реализовывали через подкупленные магазины, мимо касс, часто организовывались распродажи на предприятиях, на ярмарки выезжали автолавки набитые дефицитными воротниками, шапками, шубами и муфтами. Крышевали такие продажи начальники местного ОБХСС К.Нам и С.Ким. В деле были замазаны и руководители города и области.
К началу чекистского расследования Дунаев, по-видимому, почувствовал что-то неладное и, продав часть своей доли Жатону, перебрался с семьей в Подмосковье. Устроился куда-то снабженцем, купил за 100 тысяч (по тем временам огромные деньги) дом у певицы Лидии Руслановой. Но за организацию и идею продолжал получать определенную долю с левых прибылей. Снопкову и Эпельбейму это порядком надоело, и они даже стали подумывать, как бы его физически убрать. Но в те времена очень сложно было найти киллера.
Оставшиеся в Караганде, теневики особенно не скрывались, полагаясь на милицейскую «крышу». Особенно шиковал Снопков – демонстративно прикуривал от сторублевой купюры, оптом скупал драгоценности и золото.
Сотрудники КГБ долго следили за дельцами, по крупицам добывая доказательства и улики. А потом заметили, что и за ними следят сыщики из МВД. Где-то произошла утечка информации. Снопкова предупреждают о слежке, ОБХСС берет его под защиту. На начальника областного КГБ, в дружеской беседе на пикнике, «наезжают» милицейские начальники, пытаясь выяснить что ему известно и на кого конкретно нацелились чекисты. Назревает прямой конфликт между двумя всесильными силовыми ведомствами. А в Москве Щелоков в пику ненавистному Андропову всячески защищает своих подчиненных, руководствуясь принципом: «Да, они сволочи, но они свои сволочи».
Но именно в тот критический момент Андропов находился в заграничной командировке и не мог дать соответствующих приказаний своим офицерам. Тем оставалось либо действовать по собственной инициативе, либо бессильно наблюдать за торопливыми зачистками. К.Рыскулов, руководитель оперативной группы, на свой страх и риск, забирается ночью в кабинет Снопкова и вскрывает сейф забитый черным налом и «левыми» накладными». Когда же Андропов вернулся в Союз, доклад по делу меховой мафии, первым лег перед ним.
Сразу после новогодних праздников 1974 года, провинциальную Караганду наводнили туристы из Москвы и Алма-Аты. Примечательно, что они были одного типа – крепкие, спортивные, мужчины с волевыми подбородками и холодными, стальными глазами.
И ранним утром 7 января по улицам Караганды понеслись серые «Волги» (из местных таксопарков было мобилизовано 100 единиц автотранспорта). В квартиры и дома врывались незнакомцы (иногда просто выламывая двери), вытаскивая из теплых постелей перепуганных чиновников, милиционеров и руководителей комбинатов. Только за одно утро было арестовано 38 человек. К вечеру их количество увеличилось.
Во время обысков изымались сотни тысяч рублей. Оперативники из КГБ испытали настоящий шок столько денег и драгоценностей они никогда не видели. Только у Снопкова было изъято 300 тысяч рублей, несколько десятков золотых украшений и драгоценностей. Кроме того несколько десятков сберегательных книжек нашли под внутренней обивкой входной двери. Одновременно проводились аресты и обыски в Москве. У Дунаева чекисты нашли четыре миллиона рублей, 40 сберегательных книжек на предъявителя, 17 килограммов золотых изделий и 12 килограммов драгоценных камней. Чтобы понять те суммы можно для примера сказать, что большой авиалайнер ИЛ-62 тогда стоил один миллион рублей.
На допросах арестованные юлили. Но предъявленные доказательства неопровержимо доказывали их виновность. Кто-то впадал в истерику, одного из задержанных схватил инфаркт и он скончался прямо в камере. Клубок распутывался, ниточка следствия вилась в Алма-Ату и Москву в высшие органы власти и МВД. Но вскоре расследование сбавило темп. Милиция и прокуратура оказывало противодействие следствию. Свидетели меняли показания, улики и следы зачищались, следователей отзывали и переводили на другие дела. В изоляторах, особенно после того как арестованных стали охранять сотрудники милиции, вообще были замечены следы сговора. Андропову и его сотрудникам дали понять, что копать дальше, и забираться на самый верх не стоит.
В итоге дело ограничили лишь хищениями в Караганде. И хотя суд был закрытым, но резонанс его был огромен. Ведь к различной ответственности привлекли более 500 человек. Многие были осуждены на различные сроки, в том числе и несколько десятков сотрудников МВД. Дунаева, Снопкова и Эпельбейма приговорили к расстрелу, Жатона осудили на 15 лет. Остальные получили срока от одного года до восьми лет. Несмотря на яростные возражения Щелокова, практически все областное УВД было разогнано.
Это было началом большой и негласной войны между двумя могущественными организациями СССР – КГБ и МВД. Война длилась десять лет и закончилась самоубийством Николая Щелокова и приходом к высшей власти Юрия Андропова.
По сегодняшним меркам Дунаев, Снопков, Жатон, Эпельбейм и их подельники обычные бизнесмены и предприниматели. И сумы, огромные по тем временам, меркнут по сравнению с сегодняшними аппетитами чиновников. Но по законам того времени они были преступниками, занимавшиеся крупными государственными хищениями.
Хотя советская пропаганда утверждала, что организованной преступности в СССР нет, дело меховых королей из Караганды полностью опровергает это. Это была настоящая мафиозная группировка, прикрываемая и властями и правоохранительными органами.
