15 апреля 2022

Семь лет войны из-за обиды

3f0e6265ccd50fb108f206d03d6e250d.webp

В сражениях Семилетней войны (1756 — 1763) со стороны России участвовало более 330 тыс. солдат и офицеров. В битвах, которые современники и военные историки нередко называли «славными», они погибали по приказу императрицы Елизаветы Петровны. В битве при Гросс-Егерсдорфе (1757) русские потери составили 1,5 тыс. убитыми, в походе на Кёнигсберг (1757) — 4,5 тысячи убитыми и 9,5 тыс. умершими от болезней, в битве при Кунерсдорфе — 2,6 тыс. убитыми, при Цорндорфе (1758) — более 10 тыс. убитыми, в том числе 10 генералов. А ведь ещё были битвы при Пальциге и Хоккирхе, штурм Берлина, бесчисленные марши, в ходе которых инфекции забирали жизней больше, чем вражеские пули и ядра. Не говоря уже о потерях материальных — пушки, припасы, деньги… За что погибли все эти люди?

Историки признают, что у царицы Елизаветы были вполне разумные основания для конфликта с Пруссией. Возвышение этого королевства под началом блестящего Фридриха II, казалось бы, сулило России мало хорошего — в борьбе европейский империй мало кто радовался появлению сильного конкурента. Пруссия угрожала Австрии, союзнице России в польских делах и в борьбе с Османской империей. Фридрих дважды нападал на австрийцев и дважды их разбивал. Получив репутацию «мироломного» короля, он вызвал в Петербурге беспокойство — не помешает ли он имперским амбициям России. Талантливый царедворец канцлер Бестужев-Рюмин, имевший огромное влияние на императрицу, говорил: «Коль более сила короля Прусского умножится, толь более для нас опасности будет, и мы предвидеть не можем, что от такого сильного, легкомысленного соседа нашей империи приключиться может».

1.jpg
Елизавета Петровна. (Wikimedia Commons)

Историк Е. Анисимов: «Нужно говорить не просто о русских, а тем более — национальных интересах, а именно об имперских интересах России, о далеко идущих планах экспансии и распространения влияния Петербурга на другие страны. В этом смысле Россия вела себя совершенно так же, как и другие империи — захватчики».

Когда Пруссия напала на Саксонию, Бестужев-Рюмин убедил государыню: «…ежели соседа моего дом горит, то я натурально принуждён ему помогать тот огонь для собственной безопасности гасить, хотя бы он наизлейший мой неприятель был, к чему я ещё вдвое обязан, ежели то мой приятель есть». В результате начала военных приготовлений России Фридрих решил быстро заключить с Саксонией мир. Так что в 1745 г. война не разразилась. Но стороны начали поглядывать друг на друга исподлобья. Россия и Австрия заключили оборонительный союз, и Елизавета постоянно держала в боеготовности корпус в Лифляндии. А в 1756 г. военный союз образовали и Пруссия с Англией. В Петербурге это восприняли как признак неизбежной скорой войны с Фридрихом.

И война началась. В августе 1756 г. прусские войска вторглись в Саксонию, а 1 сентября Елизавета по просьбе Австрии объявила Фридриху войну. Втянулась в войну против Пруссии и Франция, а на стороне Пруссии — Англия. Были ли у Елизаветы другие варианты выхода из дипломатических интриг, кроме войны? Были. Опасения Бестужева-Рюмина (который тоже Фридриха по разным причинам недолюбливал) нельзя признать достаточными для начала боевых действий. Ни до, ни после Российская империя с Пруссией не воевала, самой России Фридрих II не угрожал и даже не помышлял о подобном, напротив, он не желал её участия в конфликте. Русская императрица могла просто отойти в сторону и смотреть, как европейские державы ослабляют друг друга — к выгоде её империи.

2.jpg
Фридрих II. (Wikimedia Commons)

Почему Елизавета поступила иначе? Огромную роль сыграл тот факт, что она ненавидела Фридриха. В этом она не была одинока. Великий Фридрих, утончённый и умный, но вместе с тем решительный и сильный духом, отличался одним серьёзным недостатком — он не думал о том, как ранимы его оппоненты. Мало того, что и австрийскую монархиню Марию-Терезию, и Елизавету, и маркизу де Помпадур (некоронованную королеву Франции) раздражали его вольтерьянство и репутация просвещённого короля-философа, так Фридрих ещё и не упускал случая пошутить над ними. Остроумный и ироничный прусский король хвастливо заявлял о своём превосходстве над союзом «трёх юбок»; над Марией-Терезией он насмехался много лет, говорил о неверности её мужа и о её ханжестве, отпускал другие крайне непристойные шутки. Мадам Помпадур и Елизавете доставалось не меньше — их Фридрих вообще звал потаскухами и распущенными девками из простого люда. Конечно, все об этом знали. Веселые шутки дорого обошлись Пруссии: все три «юбки» терпеть его не могли. Русская императрица, которую злило «бахвальство дурацкого соседа», говорила: «Прусский король воистину дурной государь, не имеющий страха Божия; он смеётся над всем святым и никогда не бывает в церкви». Чтобы отомстить Фридриху за язвительность и унизить его, Елизавета Петровна не пожалела бы ни армии (благо в то время война даже не воспринималась как нечто ужасное), ни денег, ни даже своих любимых бриллиантов.

3.jpg
Сражение при Цорндорфе. (Wikimedia Commons)

4.jpg
Взятие Берлина, 1760 г. (Wikimedia Commons)

Фридрих, конечно, справиться с таким количество врагов не смог и в итоге осрамился, но армия его показала себя отлично и сопротивлялась много лет. Нравы 18-го в. хотя и были по сравнению с другими временами вегетарианскими, но война есть война. Армии страдали и сами совершали немало пакостей, в том числе и русская. Воины императрицы уничтожили Кюстрин, и пожгли много сёл, и мародёрствовали, и пьянствовали, и свидетель той войны шведский граф Гордт говорил, что «нет такого ужасного поступка, который не совершили бы [русские] войска во владениях короля». Бывали и перебои с жалованьем и хлебом, и солдаты голодали и мёрзли, и многие умерли от болезней. А Елизавета в Петербурге пополняла свою 10-тысячную коллекцию платьев, хвалилась славой русского оружия и злорадно представляла, как сокрушается прусский король (а он и правда сокрушался).

А потом Елизавета умерла — 25 декабря 1761 г. царицы не стало. И война тут же закончилась. Пётр III, который Пруссию не только уважал, но даже любил, заключил мир без всяких условий и отозвал войска. В качестве своеобразной контрибуции Фридрих отблагодарил его словами: «Царь России — божественный человек, которому я должен воздвигнуть алтари».

Россия от прекращения войны не развалилась, а об опасностях усиления Пруссии забыли. Лишь офицеры русской армии ругали Петра III — ибо пролитая кровь ничего не принесла России. Но ругали зря. Екатерина II, вскоре свергнув и убив мужа, войну не возобновила и тоже у Пруссии ничего не потребовала — нечего было требовать. Богатством Фридрих похвастаться не мог, а территории его России принесли бы только головную боль, и так проблем хватало.

Так и кончилась для России Семилетняя война — кровавая, тяжёлая и бесполезная.