8 сентября 1930 года у станции Перерва Московско-Курской железной дороги произошла одна из самых крупных за всю историю СССР катастроф: в результате столкновения двух пассажирских поездов погибло 16 и пострадало 46 человек.
Паровоз С-326 после законченного 5 сентября ремонта был запущен в эксплуатацию, несмотря на выявленные в ходе пробной поездки технические неисправности. 7 сентября он был выведен на линию в составе пассажирского поезда № 64, состоявшего из 11 классных пассажирских вагонов и одного вагона-ледника. Вёл паровоз машинист Макаров. По пути в Москву поезд из-за дефекта паровоза трижды совершал вынужденные остановки, поэтому на станции Подольск Макаров запросил отцепить неисправный паровоз, а вместо него вцепить резервный. Однако вместо этого к поезду прицепили вспомогательный локомотив под управлением машиниста Григорьева. При этом вспомогательный паровоз был вцеплен между паровозом С-326 и вагонами, причём задом наперёд, то есть поездом по-прежнему управлял машинист Макаров. Постановка вспомогательного локомотива не решила основную проблему - нарушения в плавности хода у С-326. Мало того, принятые меры привели к трагическим последствиям.
Дежурный диспетчер, не зная о разрыве поезда, объявил, что к платформе может подходить следующий состав, после чего поезд № 52 на высокой скорости въехал на платформу, и лишь за несколько метров машинист заметил, что поезд № 64 также находится на пути. Тогда же были задействованы тормоза, но поезд не успел остановиться и врезался в хвост неисправного 64-го.
Как пишет историк-краевед Виталий Семенов, у которого в этой аварии погиб дед,
«судебное разбирательство по аварии на Перерве получило широкий резонанс, о нем писали газеты. Открытый судебный процесс проходил в клубе имени Кухмистерова (сейчас – ЦДКЖ на Комсомольской площади). Машиниста поезда №52, врезавшегося в стоящий состав, и помощника начальника станции Царицыно-дачное посадили на 10 лет, машиниста резервного паровоза – на 8 лет, дежурному по южному блокпосту станции Люблино дали 5 лет. Сроки получили также ремонтники депо «Тула» и руководство Московско-Курской железной дороги».
На это трагическое событие Демьян Бедный откликнулся стихотворением-фельетоном «Перерва», которое 11 сентября (по другим данным — 10 сентября) 1930 года опубликовали в газете «Правда»:
«Причина крушенья - небрежность бригады»,
Калеки! Убитые! Стоны и кровь!
Враги, нашей гибели ждущие гады,
Прочтут о Перерве и будут так рады,
Так рады,
Так рады:
- «Крушение вновь!»
И ждать, будут ждать - за Перервою первой
Если дальше позорно так дело пойдёт,
Наш советский-де строй сам собой пропадёт,
Сокрушивши себя всесоветской Перервой!».
Это стихотворение стало одним из предметов критики поэта, его травли. Даже когда Демьян Бедный направил Сталину жалобу, то получил от него критичный ответ:
«В чём существо Ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика недостатков жизни и быта СССР, критика обязательная и нужная, развитая Вами вначале довольно метко и умело, увлекла Вас сверх меры и, увлёкши Вас, стала перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее. Таковы Ваши «Слезай с печки» и «Без пощады». Такова Ваша «Перерва», которую прочитал сегодня по совету т. Молотова. (…) Вместо того, чтобы осмыслить этот величайший в истории революции процесс и подняться на высоту задач певца передового пролетариата, ушли куда-то в лощину и, запутавшись между скучнейшими цитатами из сочинений Карамзина и не менее скучными изречениями из «Домостроя», стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что нынешняя Россия представляет сплошную «Перерву», что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата. (…) Существует, как известно «новая» (совсем «новая»!) троцкистская «теория», которая утверждает, что в Советской России реальна лишь грязь, реальна лишь «Перерва». Видимо, эту «теорию» пытаетесь Вы теперь применить».
Из-за того, что критика недостатков советского строя «высокочтимого т. Демьяна» в 30-ые годы всё чаще не находила понимания и сочувствия у руководителей СССР, он в 1932 году был лишен квартиры в Кремле, а 1938-ом исключен из партии.