Факт гибели крейсера от тарана охраняемого им трансатлантического лайнера примечателен сам по себе, а тут к нему еще прилагается интересное описание из известной книги С. Белкина и приличного размера фотография, сделанная незадолго до гибели.
"Кюрасао" после переоборудования в крейсер ПВО, август 1942 г.
2 октября 1942 года бывший трансатлантик приближался к берегам Ирландии, имея на борту 1100 американских солдат. Там "королеву" ожидал эскорт в составе крейсера ПВО "Кюрасао" и шести эсминцев, которые должны были сопровождать огромный транспорт в порт Клайдбэнк, чтобы защитить его от возможных воздушных атак.
Командир "Мэри", как по-дружески называли ее солдаты и офицеры, получил сообщение, что "Кюрасао" находится в пяти милях прямо по курсу, и радировал на крейсер, что будет следовать в его направлении со скоростью 28 уз, совершая при этом противолодочные зигзаги. На это командир "Кюрасао" ответил, что будет идти вперед 25-узловым ходом, пока "Куин Мэри" не догонит его. При этом подразумевалось, что при совместном следовании "Кюрасао" будет держаться как можно ближе к транспорту, чтобы в случае атаки немецких пикирующих бомбардировщиков защитить "королеву" огнем своих зенитных орудий.
Встреча состоялась утром 2 октября. День был ясный. Лайнер делал очередной противолодочный зигзаг. По инструкции полагалось, что при выполнении этого маневра корабль должен повернуть на 50° вправо. Однако вахтенный штурман, видя перед собой крейсер, определил, что если соблюдать инструкцию, "Куин Мэри" пройдет в опасной близости за кормой крейсера. Поэтому он принял решение отвернуть не на 50, а на 25° и не пересекать кильватерную струю "Кюрасао". Поскольку это было нарушением инструкции, он вызвал на мостик старшего помощника, командира и доложил ему о "самоуправстве".
Несколько минут спустя старший помощник все-таки приказал повторить зигзаг, но, начав маневр, он понял, что лайнер пройдет очень близко от крейсера, и дал команду лечь на прежний курс.
В этот момент на мостике появился командир и распорядился выполнить зигзаг. "Парни на "Кюрасао" знают свое дело, - сказал он, - и крейсер нам не помешает".
Маневр был выполнен. Лайнер благополучно прошел за кормой крейсера на расстоянии, равном длине своего корпуса. Однако возвращаясь на прежний курс, вахтенный штурман "Мэри" увидел крейсер прямо по носу. Он дал команду "лево руля", но на "Кюрасао" приказали отвернуть корабль в ту же сторону...
Послышался легкий толчок, и солдаты, стоявшие на палубе лайнера, увидели, как нос "Куин Мэри" врезался в корпус "Кюрасао" чуть впереди его носовой трубы. Крейсер переломился пополам и стал уходить под воду с такой быстротой, что многие моряки не успели надеть спасательные жилеты.
Положение командира "Куин Мэри" было отчаянным: согласно законам морского долга, он был обязан остановить корабль и обеспечить спасение гибнущих людей. Но у него на борту находилось 2000 человек: 1100 "пассажиров" и 900 членов экипажа, и каждую минуту лайнер мог стать жертвой атаки фашистской подводной лодки или самолета. Поэтому командир принял жесткое, но понятное решение: он вызвал по рации спасателей, а сам проследовал в порт.
Прибывшие спасатели сумели поднять на борт только 101 человека, включая командира Кюрасао. Остальные 318 членов экипажа крейсера погибли от переохлаждения.
После этого столкновения состоялся судебный процесс, на котором вся вина была полностью возложена на командира "Кюрасао", ограничившего своими действиями свободу маневрирования "Куин Мэри". Уже после войны, в 1947 году, состоялся повторный суд, на котором было вынесено другое решение: виноваты оба командира, но опять-таки большую долю вины судьи возложили на командира крейсера.