23 декабря 1943 завершилась Битва за Днепр (с 13 сентября по 23 декабря 1943) — героическая эпопея с одновременным наступлением пяти фронтов и привлечением 500 тыс. партизан. По масштабам битва за Днепр вполне сопоставима с немецким планом «Барбаросса», осуществленным 22 июня 1941 года. Скорость наступления и успехи Красной армии впечатляли. В результате ряда битв советские войска провели самую масштабную в истории войн операцию по форсированию водного рубежа, причем имея дело с одной из крупнейших рек Европы. Красная армия полностью освободила Донбасс и Левобережную Украину, но самое главное, был взят Киев — столица УССР, что имело не только военное, но и важное политическое значение, а также укрепило у советских бойцов и командиров уверенность в своих силах.
Крупнейшая в истории
Днепр в 1943 году стал символом рубежа, на котором встретились немецкие и советские войска – причем, что интересно, символом для обеих сторон. Именно эта река дала название всей операции. И это несмотря на то, что собственно операция по форсированию Днепра началась месяц спустя после начала всей битвы. Все дело в том, что в мировой военной истории нет другой подобной по масштабу и напряженности стратегической операции по форсированию рек.
«Бег к Днепру»
Таким словесным оборотом в военной истории называют стремительное отступление немецких войск к днепровским берегам. Оно началось вскоре после начала битвы за Днепр. Надо признать, что это отступление не было неконтролируемым, как случалось позже, в 1944-м и особенно в 1945-м годах. Во-первых, советские войска наступали, постоянно сталкиваясь с ожесточенным сопротивлением отдельных гарнизонов и подразделений немцев. Отступающий неприятель оставлял их в качестве тыловых заслонов. Во-вторых, «бег к Днепру» рассматривался германскими стратегами как возможность оторваться от Красной армии и за счет уцелевших в боях частей усилить оборону на правом, крутом берегу.
Форсирование реки на плечах отступающих немцев
Было много слухов о том, что это решение было принято исключительно из идеологических соображений. Но в действительности это был единственный шанс развить успех летнего наступления. Если бы Красная армия остановила свое движение к Днепру и начала накапливать силы и средства, это позволило бы немцам выстроить на водном рубеже действительно серьезные укрепления. Но советское командование не оставило германским войскам такого шанса. Правда, эта спешка в конечном итоге сделала битву за Днепр одним из самых кровопролитных сражений Великой Отечественной. Но, как ни странно, она же позволила избежать еще более чудовищных потерь, если бы немцы успели возвести сильную линию укреплений.
«Восточный вал» на пути Красной армии
Склонные к поэтическим названиям своих укрепленных линий, немцы назвали позиции на правом берегу Днепра «Восточным валом». По замыслу германского Генштаба, об этот вал должны были разбиться волны уже уставших от многомесячного наступления советских войск, что позволило бы Германии не только получить вожделенную передышку, но и укрепить свой авторитет у союзников, сильно пошатнувшийся после Сталинграда и Курской дуги.
Тактика «выжженной земли»
Отступление германской армии по территории Левобережной Украины сопровождалось повсеместным применением тактики «выжженной земли». Солдатам вермахта был отдан приказ сделать так, чтобы Красной армии не досталось ничего: ни жилья, ни провианта, ни материалов для строительства плавсредств, на которых можно было бы форсировать Днепр. И немецкие войска, к несчастью, выполнили это распоряжение буквально: советские бойцы со слезами на глазах вступали на еще не успевшие остыть обугленные руины городов и сел.
Лето 1941-го наоборот
Но даже такие действия немецкой армии не смогли всерьез затруднить продвижение советских войск, а тем более отсрочить неизбежный разгром неприятеля на Днепре. К этому времени стратегические и тактические навыки войск двух стран были примерно равны (хотя в тактике, как считают историки, Красная армия все еще уступала вермахту), а вот в живой силе и технике СССР имел колоссальное преимущество. По личному составу перевес был более, чем двукратным: 2,65 млн человек у советской армии против 1,24 у немецкой. Артиллерии у Красной армии было вчетверо больше, самолетов – почти в полтора раза. Паритет сохранялся только по танкам, хотя и тут некоторый перевес – в 300 танков – оставался за советскими танкистами.
Рельсовая война и операция «Концерт»
Чтобы лишить немцев, обороняющихся на Днепре, возможности получать резервы из глубокого тыла и маневрировать войсками, советское командование задействовало возможности миллионной армии партизан, действовавших на оккупированной территории СССР. В течение конца лета и осени 1943 года партизанские соединения провели две крупномасштабных диверсионных операции под названиями «Рельсовая война» (3 августа – 15 сентября) и «Концерт» (19 сентября – конец октября). В ходе них было подорвано около 360 тысяч рельсов, более 1000 эшелонов и десятки железнодорожных мостов. В результате действий партизан пропускная способность железных дорог – основных на тот момент путей коммуникаций – снизилась почти вдвое, что лишило германскую армию возможностей вовремя перебрасывать резервы туда, где они были нужнее всего.
Неудачный «Букринский десант»
В ходе битвы за Днепр была проведена последняя крупномасштабная десантная операция этой войны – «Букринский десант». В ней были задействованы почти 4,5 тысячи бойцов воздушно-десантных подразделений, что ставит эту операцию в один ряд с Вяземской и делает крупнейшей в истории отечественных ВДВ. Увы, неудача этой операции тоже была крупнейшей: подготовленная в спешке, всего за два дня, проходившая в условиях отсутствия взаимодействия воздушно-десантных бригад, она привела к катастрофическим потерям и не достигла поставленных целей. Тем не менее, советские десантники сумели оттянуть на себя существенную часть германских резервов, что облегчило форсирование Днепра и захват плацдармов на правом берегу.
Каждый пятый герой – на Днепре
В ходе битвы за Днепр высшей награды страны – звания Героя Советского Союза – были удостоены 2438 человек. Чтобы понять масштаб такого награждения, достаточно знать, что это число превышало число всех удостоенных такой награды с 1934 года и до начала операции, и что из всех Героев Советского Союза времен Великой Отечественной войны – а это 11 739 человек, каждый пятый был участником битвы за Днепр. И в этом нет ничего странного. Впервые с начала войны высшее руководство страны в лице Ставки Верховного Главнокомандования выпустило директиву, разрешавшую представлять к высокому званию и весь личный состав, форсировавший реку в числе первых.
Днепровский ас
Среди множества бойцов и командиров Красной армии, удостоившихся в ходе битвы за Днепр звания Героя Советского Союза, был и один из двух самых знаменитых советских асов – Иван Кожедуб. Во время боев над Левобережной Украиной и непосредственно в ходе операции по форсированию Днепра и обороне заднепровских плацдармов лейтенант Кожедуб стал самым результативным из всех занятых на этом участке фронта советских летчиков. Он записал на свой личный счет 15 сбитых самолетов противника. Неудивительно, что уже после окончания операции, в начале 1944 года, старший лейтенант Иван Кожедуб получил первую из трех своих Золотых Звезд. К этому времени его личный счет достиг 20 самолетов, а всего в ходе войны советский ас сбил 64 вражеских самолета.
«Топить хохлов в Днепре»
Невозможно обойти стороной некоторые мрачные истории, которые с большей или меньшей степенью убедительности рассказывают о сражении за Киев 1943 года.
Один из самых известных образов этой битвы — мобилизованный житель с освобожденной территории, которого, даже не сменив пиджака на гимнастерку, бросают в бой против немцев. Изначально эти рассказы имели некоторые реальные основания, однако со временем к ним добавлялись просто душераздирающие подробности о рекрутах, переправлявшихся через Днепр с «половинками кирпичей», а также о безумном маршале Жукове, который требует «топить хохлов в Днепре» и не давать им автоматы.
Хотя в современном виде эти байки стали уже просто оскорбительными для рассудка, в них все же следует разобраться просто в силу их широкой популярности.
Какая реальность лежит в основе этих историй?
Мобилизация на освобожденной территории действительно велась. Полевые военкоматы реально существовали, однако их деятельность была регламентирована вполне конкретным документом — приказом Ставки, изданным еще в 1942 году.
«1. Обязать военные советы действующих армий для пополнения живой силой своих частей призывать в порядке мобилизации советских граждан в ряды Красной Армии. Призыву подлежат граждане освобождаемых от оккупации территорий в возрасте от 17 до 45 лет из числа лиц, не призывавшихся в Красную Армию в течение истекших месяцев войны.
2. Во всех армиях незамедлительно сформировать запасные полки, которые и должны осуществлять практически отсев, призыв и боевую подготовку этих контингентов в полосе действия своих армий.(…)»
Таким образом, общая линия состояла не в том, чтобы немедленно бросать в бой неподготовленных людей. Мобилизованных недвусмысленно требовали накапливать в запасных частях, проводить соответствующее обучение — и только после этого бросать в бой. Однако на практике этот приказ регулярно выполнялся плохо. Поэтому 15 октября 1943 года последовал окрик из Ставки:
«Приказом Ставки Верховного Главного Командования от 9 февраля 1942 года за № 089 военным советам действующих армий было предоставлено право призывать на военную службу в порядке мобилизации советских граждан на территории, освобождаемой от немецкой оккупации.
При выполнении этого приказа допускаются серьезные нарушения установленного законом порядка проведения мобилизации. Мобилизацию производят не только военные советы армий, но и командиры дивизий и частей, не считаясь с фактической потребностью в пополнении.
В связи с этим в дополнение к приказу № 089 от 9.2.42 г. Ставка Верховного Главного Командования приказывает:
1. Призыв военнообязанных в освобождаемых от немецкой оккупации районах производить только распоряжением военных советов армий через армейские запасные полки, запретив производить мобилизацию командирам дивизий и полков. (…)
2. Недостаточная боевая подготовка действительно была бедой РККА, однако не стоит думать, что на уровне государства эту проблему рассматривали как доблесть. Хотя злоупотребления действительно имели место, в целом советские офицеры понимали, что не умеющие ничего люди с винтовками в руках падут жертвами в ближайшем сражении.
Павел Рыбалко, чьи солдаты сыграли одну из важнейших ролей в битве за Киев, вообще считал, что призыв на освобожденных территориях только вредит: ничего пока не умеющих людей требовалось прокормить и обмундировать, притом что фактически они в основном сидели в тылу.
Кроме того, в действующую армию часто сходу направляли соединившихся с войсками партизан и солдат, в 1941 году оставшихся в окружении и сумевших осесть на оккупированной территории. Как ни крути, мобилизация партизана или бывшего окруженца — это не то же, что изъятие мирного крестьянина от родного очага.
О беспорядке в использовании полевых военкоматов можно говорить, но приписывание командованию РККА стремления закопать побольше своих солдат относится к обычной «пропаганде ужасов» в политических целях.
Потери в битве за Днепр действительно были огромными, но связаны они в первую очередь с масштабами самого сражения, которое шло на фронте, проходящем через всю Украину из конца в конец.
Если же мы обратимся к источникам конкретных историй о Жукове, призывающем кого-то топить, то быстро обнаружим первоисточник. Это рассказы некоего Юрия Коваленко, который, помимо того, что якобы присутствовал при произнесении этой исторической реплики, по собственным словам, также лично взял в плен Паулюса в Сталинграде, пил со Сталиным, заблевал Жукову мундир, был сбит японским камикадзе, выжил после попадания немецкой пули точно в сердце, а также выслушивал личные излияния Ватутина о том, что на самом деле он «украинец Ватутя».
Очевидно, даже не очень брезгливым СМИ остальная часть этого интервью казалась слишком «желтой». Тем не менее не стоит забывать, что первоисточник рассказа о советских военачальниках содержит, кроме «исторической фразы», еще и все, перечисленное выше.
Примерно тех же достоинств рассказ о солдатах, которые форсировали Днепр, вооруженные «половинками кирпичей». Здесь, казалось бы, достаточно довода от здравого смысла: солдаты, вооруженные половинками кирпичей, не могут ни захватить плацдарм, ни удержать его под градом контратак отлично оснащенных дивизий, включая танковые. Однако опять-таки в первоисточнике этого рассказа Днепр форсируют… по льду.
Реально на западный берег прорвались в сентябре и октябре, когда никакого льда на Днепре нет, а к моменту, когда река схватывается, операции шли уже далеко к западу. В реальности битва за Киев сама по себе достаточно драматична, чтобы превращать ее историю в балаган ради политической конъюнктуры.
Евгений Норин