Ежегодно наши Новогодние (или всё-таки Рождественские?) каникулы вызывают оживлённые (хотя и довольно однообразные) дискуссии. Кто-то считает их слишком длинными – и ссылается на сводку происшествий. Кто-то – слишком короткими, и ссылается на невозможность нормально загореть на каких-нибудь замечательных островах. Аргументы обеих сторон внушают уважение – но сегодня мы вспомним, что началась эта история именно 23 декабря далёкого 1947 года… именно тогда Президиум Верховного Совета СССР впервые объявит 1 января выходным днём!..
…Нам неизвестно, как это было воспринято в послевоенной стране, которая не знала выходных (а по большому счёту – и перерывов) на протяжении предыдущих семи лет… обратим только внимание на магию «семёрки»: в 1917-м Новый Год запретят, в 1937-м – наоборот, поставят первую официальную советскую ёлку в Колонном Зале; и, наконец, в 1947-м…
…Продолжим тему – 23 декабря (внимание!) 1777 года в семье наследника российского престола, Павла Петровича, и его второй супруги, Марии Фёдоровны (в девичестве – Софии Вюртембергской), родился сын Александр – будущий император и победитель Наполеона. Практически в пелёнках его изымет у родителей бабушка, Екатерина II – к сыну она относилась, мягко говоря, недоверчиво, изначально проча в наследники внука. (Из этого ничего не выйдет – зато в будущем уже император Павел начнёт посматривать по сторонам, собираясь обойти отпрыска… правда, из этого тоже ничего не выйдет).
Мы то и дело касаемся различных сторон драматической и короткой жизни Александра I (он умер в сорок семь – и при очень странных обстоятельствах, если вообще умер тогда) – потому сегодня скажем пару слов о противостоянии с Наполеоном… в конце концов, русский и французский императоры провоюют между собой большую часть своего правления!..
…Как мы помним, Павел, пославший было Суворова бить Бонапарта, затем, по ряду причин, с ним задружится; рассорится с Австрией, Англией – и даже затеет поход на Индию. Александр, едва вступив в должность, немедленно отыграет назад – специалисты продолжают гадать: а что случилось бы, продолжи он политику отца?.. Возможно, две сверхдержавы смогли бы разделить Европу и прижать Англию?..
…Вряд ли… Ещё в 1802 году, когда Наполеон станет пожизненным консулом, Александр напишет: «…он предпочел по-обезьяньи скопировать у себя обычаи королевских дворов, нарушая тем самым Конституцию своей страны. Сейчас это один из самых великих тиранов, которых когда-либо производила история». Что нам прочесть в этих словах? Возмущение попранием либеральных идей? (Принято считать, что молодого русского царя они буквально обуревали – хотя, вполне вероятно, что он, взойдя на трон довольно своеобразным путём, попросту чувствовал себя неуверенно, и поддавался влиянию окружения). Или же таким образом Александр, монарх по крови, выражает своё «фи» корсиканскому выскочке?.. Когда речь идёт о «Северном сфинксе» утверждать что-либо невозможно!..
…Так или иначе, наши отношения с Францией портились постепенно – по мере того, как Наполеон подбирал под себя Европу – а с Австрией и Англией, соответственно, улучшались… что, наконец, приведёт к созданию коалиции – и катастрофе 1805 года при Аустерлице...
…Это несчастливое сражение сильно изменит Александра – по воспоминаниям современника: «До этого он был кроток, доверчив, ласков, а тогда сделался подозрителен, строг до безмерности, неприступен». Впрочем, как ни парадоксально, поражение (и последовавшие за ним другие – поскольку мы будем безуспешно воевать с Бонапартом ещё два года)… так вот – эти неудачи странным образом только способствовали укреплению личной власти императора – гром пушек заглушит шёпот надоевших советников-либералов – а вот голоса дельных специалистов, вроде Барклая-де-Толли или Аракчеева, вполне его перекроют…
…Тем не менее, с Наполеоном пришлось мириться – сначала будет Тильзитский мир 1807-го, потом – Эрфуртский конгресс 1808-го. Война прекратится, обе стороны пойдут на взаимные уступки – при этом Александр писал сестре: «Бонапарт считает, что я только дурак, но смеется лучше тот, кто смеётся последний…» Соглашаясь с непобедимым (пока!) корсиканцем – и успешно выторговывая уступки – русский император шлёт успокоительные письма своим европейским коллегам, а самое главное – спешно реформирует армию… Впоследствии, на острове Святой Елены, Наполеон, со своей стороны, так будет вспоминать эти времена: «Вполне возможно, что царь меня дурачил, ибо он тонок, лжив, ловок…»
Между тем, противоречия двух великих континентальных держав нарастали, «гроза двенадцатого года» неотвратимо приближалась…
P.S. А. С. наш Пушкин императора недолюбливал – и в сожжённой Х главе «Евгения Онегина» (авторство которой некоторые оспаривают), он характеризует Александра Павловича так:
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щёголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Правда, признаёт:
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь главой царей.
…С другой стороны, у нашего всего были причины – царь дважды отправлял его в ссылки; одна другой ужасней – то на юг; то – в собственное имение… Впрочем, это – совсем другая история.