Когда у Вронского появилась эта идея, то он даже не представлял, как завести двигатель на реактивном истребителе. Однако, было бы желание, а возможности реализовать задуманное всегда найдутся. Понятное дело, что «дать порулить» истребителем молодому офицеру-технику никто бы не позволил. Но Евгений нашел другое решение. Он подружился с офицером класса тренажеров и просил периодически давать ему «полетать» на симуляторе.
Так Вронский освоил базовые навыки управления истребителем. Днем побега он выбрал воскресенье 27 мая 1973 года. Это был день, когда штатные полеты вообще не проводились. На аэродроме находилось большое количество людей.
Военнослужащие занимались уборкой территории, профилактическими работами, а технический персонал обслуживанием самолетов. Возможно, поэтому никто не всполошился, когда в самолет под номером 52 с заводским номером 54-11 залез старший лейтенант Вронский и запустил двигатель.
Су-7БМ должен был быть направлен в технико-эксплуатационную часть. Вместо этого истребитель неуверенно вырулил на взлетную полосу и начал набирать скорость. Летчики с недоумением стали смотреть на происходящее. Тут стало понятно, что происходит что-то незапланированное. За штурвалом явно сидел неподготовленный человек. Наперерез самолету выехала машина с охраной аэродрома и перегородила истребителю путь.
Вронский просто объехал автомобиль и начал набирать скорость. Все ждали, что самолет рухнет на землю. Су-7 был непростым в управлении истребителем. В какой-то момент даже показалось, что так и случилось. В конце взлетной полосы вдруг взвились облака пыли. Но оказалось, что Су-7 просто сбросил подвесные баки и благополучно взлетел.
Пока что Вронскому очень везло и поэтому он решил не рисковать. Аэродром Гроссхенхайн находился в шестидесяти километрах от Берлина. Ему нужно было просто не сворачивать с маршрута. Он не включал форсаж и не убирал шасси, чтобы избежать разбалансировки самолета он шел на минимальной скорости и на минимальной высоте около 500 метров.
В этот день удача действительно благоволила ему. Дело в том, что на пути его следования располагалось целых шесть советских военных аэродромов. На его перехват с этих аэродромов было выслано целых тридцать два истребителя МиГ-21. В радиоэфире царил полный переполох. Диспетчеры указывали летчикам то одни координаты цели, то другие. Те, в свою очередь, пытались отыскать неизвестно кого и неизвестно где.
Вронский же, плохо представляя куда он летит, просто положился на интуицию. Через двадцать три минуты он уже пересек границу. В это время на территории ГДР его продолжали искать еще пару часов. Но оказавшись на территории ФРГ Евгений не знал, что ему делать дальше. Сажать самолет он не умел. Или просто понимал, что ему может не хватить навыков и везение не бесконечно.
В общем Вронский принял решение катапультироваться. Благо, что местонахождение спасительного рычага он знал. Покинув самолет он приземлился на поле недалеко от автострады рядом с немецким городом Люнебург. Увидев упавший самолет и опускающегося на землю летчика автомобилисты стали останавливаться. Многие из них решили подойти и поинтересоваться не нужна ли ему помощь.
Летчик говорил исключительно на русском, пытался объясняться жестами и что самое странное, был одет в зимнее снаряжение. Вронский почему-то решил, что в Западной Германии очень холодно и поэтому захватил с собой зимнюю куртку. Некоторые из очевидцев даже решили, что летчик прилетел из Сибири.
Вскоре из новостей на советском аэродроме узнали, что самолет Су-7 все же перелетел границу. Советские дипломаты потребовали вернуть «своего военнослужащего» на что получили отказ. Впрочем, обломки истребителя были возвращены в СССР через некоторое время.
Сам Вронский от каких-либо политических заявлений отказался. Он лишь упомянул, что это был осознанный и обдуманный шаг. После этого доступ к тренажерам всем техническим и другим специалистам кроме летчиков был категорически закрыт.
Советские летчики, очевидцы этого угона, посчитали молодого лейтенанта предателем, но все же не скрывали своего уважения к нему. Вот что написал один из них:
…предатель, и всё тут. Но нас больше всего интересовало, как совершенно неподготовленный человек смог взлететь на «Сухом» и не сгореть на взлете. Стремление понять истоки такой безрассудной смелости, даже уважение к этому человеку за то, что он решился на такое, на что ты б не решился, пришло позже, задним числом, с возрастом
