«Выбрать себе мужа есть их дело»
В романе Толстого «Анна Каренина» княгиня Щербацкая выдала замуж двух старший дочерей, и её мысли занимала младшая Кити. «На своих дочерях она испытала, как не легко и не просто это, кажущееся обыкновенным, дело — выдавать дочерей замуж. Сколько страхов было пережито, сколько мыслей передумано, сколько денег потрачено, сколько столкновений с мужем при выдаче замуж старших двух, Дарьи и Натальи! <…> Она видела, что в последнее время многое изменилось в приёмах общества, что обязанности матери стали ещё труднее. Она видела, что сверстницы Кити составляли какие-то общества, отправлялись на какие-то курсы, свободно обращались с мужчинами, ездили одни по улицам, многие не приседали и, главное, были все твёрдо уверены, что выбрать себе мужа есть их дело, а не родителей».
С одной стороны, твёрдую уверенность сверстниц Кити разделяем и мы: устройство судьбы — это действительно дело личное. Однако на практике далеко не всегда, а точнее в редких случаях, свадьбы действительно устраивались исключительно по личному выбору молодых.
Ярмарка невест
Знакомства обычно начинались осенью: в это время многие возвращались в город из имений. Вся зима с приёмами и балами была впереди, начиналась «ярмарка невест». Как мы помним из «Евгения Онегина»:
Я думала: пойдёт авось;
Куда! и снова дело врозь. —
«Что ж, матушка? за чем же стало?
В Москву, на ярманку невест
Там, слышно, много праздных мест».
Как говорится в руководстве «Жизнь в свете, дома и при дворе», девушки могли начинать выезжать в свет в возрасте от 16 до 20 лет. До этого они тоже не сидели взаперти, появлялись на концертах, детских вечерах, могли делать визиты вместе со своей матерью, выходить к гостям, если старшие приглашали. Но выезд на бал означал вступление во взрослую жизнь.
В этой жизни появлялись поклонники, но встречи на балах ни к чему не обязывали, лишь приятно разнообразили жизнь. Если молодой (или не очень молодой) человек имел на девушку виды, он мог ездить в гости. Бывало, что поклонник ездил долго, а предложения не делал, и это очень роняло его в глазах родственников потенциальной невесты. Других женихов он отваживал, а сам тянул время. Так вёл себя Левин: «Появление Левина в начале зимы, его частые посещения и явная любовь к Кити были поводом к первым серьёзным разговорам между родителями Кити и её будущности и к спорам между князем и княгинею. Князь был на стороне Левина, говорил, что он ничего не желает лучшего для Кити. Княгиня же, со свойственною женщинам привычкой обходить вопрос, говорила, что Кити слишком молода, что Левин ничем не показывает, что имеет серьёзные намерения». Впрочем, потом, к облегчению княгини, Левин уехал, на горизонте появился Вронский.
Часто при знакомстве требовался посредник, в этой роли выступал отец, брат потенциального жениха или старшая родственница.
Пользовались и услугами профессиональных свах. Они, скорее, играли роль информационного центра: рассказывала молодому человеку и приданом потенциальных невест, а родителям девушек — о том, насколько состоятелен молодой человек или мужчина, из хорошей ли он семьи. Сваху можно было подкупить, и тогда она «приукрашивала действительность». Не стеснялись делать это и матери невест: придумывали дочерям несуществующих женихов, от которых не было отбоя, убавляли возраст, а если дочь не отличалась красотой, то начинали вывозить её как можно раньше, надеясь на соблазнительность молодости.
Только серьёзные намерения
Если у мужчины были матримониальные планы, то он обычно сговаривался о браке с родителями девушки, а сама суженая при этом даже не присутствовала. Любовь или хотя бы симпатия между будущими женихом и невестой могли быть, но не это главное. Счастливый брак основывался на правильном расчёте. Собственных родителей потенциальный жених мог известить о предстоящем браке в последнюю очередь, с этой точки зрения решения родителей невесты играли основную роль.
Конечно, девушку спрашивали, согласна ли она, но часто это было только формальностью. В редких случаях, когда девушка действительно была свободна в принятии решения, оно давалось нелегко. Например, подруга Александры Протасовой (Воейковой), племянницы Жуковского, оказалась именно в такой ситуации и писала подруге: «Как все чувственные и слабые человеческие существа, как мы можем знать: как найти счастье».
Когда договорённость была достигнута, обе семьи извещали своих родных о будущем браке. Самых близких приглашали на помолвку, которая также проходила в доме родителей невесты.
Будущим супругам предписывалось соблюдать скромность. Не дарить друг другу ценных и дорогих подарков: жених мог приносить любимой цветы или конфеты, какие-то безделушки, а девушка могла подарить любимому медальон со своим портретом. Кстати, если свадьба расстраивалась, то вернуть подарки должен был тот, по чьей вине произошёл разрыв, но обычно подарки возвращали обе стороны. Наедине будущих супругов не оставляли: с ними всегда находилась или мать невесты, или старшая родственница.
Уйти в отказ
На брак соглашались не всегда. Родители невесты могли счесть, что жених недостаточно молод, богат или имеет плохую репутацию. Отказывать старались в мягкой форме: например, говорили, что невеста слишком молода, планирует длительный отъезд, например, за границу. Совершенно не подходящему кандидату могли также отказать от дома: намекнуть или прямым текстом сказать, что его присутствие не идёт девушке на пользу.
Хотя даже самый решительный отказ не означал, что влюблённые непременно должны расстаться. Писатель Алексей Мошин не понравился семье своей будущей жены, но в итоге всё решилось в его пользу. Его сын позже писал: «Отец пришёл к бабушке, Ольге Петровне просить руки её дочери, он был достаточно осторожен и упомянул, что девушка дала своё согласие, но бабушка показала ему на дверь и запретила переступать порог их дома, в то время было не прилично просить согласие девушки без одобрения и знания родителей. Дедушка обожал мою мать, но считал её согласие с молодым человеком недопустимым».
Успеть до 25
Девушки и их родные старались составить партию желательно лет до 25. Если после этого возраста женщина так и не выходила замуж, судьба её была не слишком завидной. Жить она должна была с родителями и выезжать или в их сопровождении, или с какой-нибудь «почтенной спутницей». Принимать визиты мужчин в одиночестве она не могла — считалось неприличным, при свидании должен был присутствовать кто-то из родственников.
И конечно, на званых вечерах молодые женщины, которые ещё рассчитывали сделать партию, не могли открыто принимать ухаживания или знаки внимания. Приличным было держаться в обществе женщин, даже если цель выезда была найти жениха.
А кстати, до какого же возраста можно было питать надежду на брак? Лучше, чем «Жизнь в свете, дома и при дворе» не ответить: «Определим 30 лет как первую линию разграничения молодости и, следовательно, свободы женщины и 40 лет как последний предел их, напоминая при этом, что во всяком возрасте женщина должна соблюдать сдержанность и достоинство».