Писатель Александр Дюма говорил, что история для него лишь гвоздь, на который он вешает свою картину. В его приключенческих романах многие персонажи имеют исторических прототипов, но похожи на них лишь отчасти. Например, один из главных героев романов «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять» обаятельный, мудрый и дорожащий своей честью королевский шут Шико не очень напоминает реальное историческое лицо с тем же прозвищем.
Будущий шут двух французских королей появился на свет в гасконском городке Вильнёв-сюр-Ло около 1540 года. Звали его Жан-Антуан д’Англере. Несмотря на звучное имя, к дворянству его семья отношения не имела. Его отец был бывалым солдатом, не дослужившимся до больших званий. Прежде чем двинуться по стопам дражайшего родителя, Жан-Антуан прошёл курс обучения в парижском Реймском колледже и лишь потом пошёл в армию. Служил он в войсках маркиза де Вийяра, участвовал в войне с Испанией. В 1562 году молодой д’Англере вместе с товарищами по оружию осаждал запершихся в Руане англичан и бунтовщиков против короля.
Каким-то образом расторопный малый обратил на себя внимание влиятельных людей. В конце 1560-х годов правил Францией Карл IX, а его младший брат, будущий король Генрих III, носил титул герцога Анжуйского. Вот он-то и заметил Жана-Антуана и стал давать ему всё более секретные поручения. Д’Англере обладал крепкой памятью и послания герцога, которые нельзя было доверить бумаге, он выучивал наизусть. Вскоре помимо писем порученец стал передавать нужным людям значительные денежные суммы. Д’Англере ни разу не обманул своего покровителя, за что его прозвали Портмоне герцога Анжуйского.
Во Франции уже вовсю шли религиозные войны. Имеются сведения, что в 1567 году Жана-Антуана посылали на границу с Фландрией, чтобы он провёл стоявшие там испанские войска во Францию. Король Испании, ревностный католик, оказывал всяческую поддержку соседу в его борьбе с протестантами-гугенотами. Д’Англере в то время и сам являлся ревностным защитником католической веры. 24 августа 1572 года в страшную Варфоломеевскую ночь он вместе со своим братом Раймондом принимал участие в убийстве одного из гугенотских вождей — графа Франсуа де Ларошфуко. Возможно, именно за такое усердие Д’Англере был поощрён: в 1574 году он получил звание лейтенанта и должность коменданта замка Лош. В том же году король Карл IX умер, и трон занял его брат Генрих III, давний знакомый и доверитель Жана-Антуана.
Вскоре Д’Англере оказался при дворе. Сперва он занимал влиятельную должность начальника королевского гардероба, а вскоре монарх назначил его своим личным шутом и дал ему прозвище Шико. Это слово имеет несколько значений: обломок зуба, загвоздка, в общем, что-то маленькое, мешающее и раздражающее. Такое имя вполне соответствовало роли шутов при дворах французских королей. Трибуле, знаменитый шут Франциска I, задолго до описываемых событий позволял себе издеваться даже над своим господином, не говоря уж о всех его подданных. Шико продолжил эту традицию.
Не сохранилось ни одного прижизненного портрета Шико, но точно известно, что он, в отличие от Трибуле, не был карликом, наоборот, по воспоминаниям современников, обладал благообразной внешностью. Шико никогда не лез за словом в карман. Когда придворные, желая оскорбить, называли его господином дураком, он, ничуть не смущаясь, объяснял, что дурак — это только его профессия, и тут же срезал обидчика издевательской остротой.
Если чувство юмора не помогало, Шико запросто вызывал грубияна на дуэль. Он не забывал военных навыков, был опытным фехтовальщиком и не расставался со шпагой даже в личных покоях короля. Шико вовсю пользовался вековыми привилегиями шутов: он не снимал в присутствии монарха головного убора, валялся на полу во время торжественных церемоний и даже позволял себе с ногами залезать на трон. Многие придворные возмущались такой вседозволенностью, но лица, наиболее приближённые к королю, знали, что Шико — один из самых доверенных советчиков Генриха III и что он способен без лишних церемоний подсказать монарху решения самых запутанных государственных дел. За эти услуги король в 1584 году сделал своего любимого шута дворянином.
В 1589 году Генрих III был убит католическим фанатиком Жаком Клеманом. Династия Валуа прервалась и королём Франции стал Генрих IV Бурбон, провозглашавший веротерпимость и стремившийся окончить религиозные войны во Франции. Новый монарх имел прекрасное чувство юмора, и неудивительно, что Шико сохранил прежнюю должность. К тому времени он уже сильно подрастряс былой религиозный пыл и вовсю шутил над отношениями Генриха и могущественной Католической лиги: «Не удивительно, что столько людей бегают, как собаки за королевским титулом. Трудишься час в день и точно знаешь, что тебе есть, чем прожить целую неделю, и можно обойтись без соседской ссуды. Но ради бога, опасайся попасть в руки Католической лиги, они с тобой управятся, как с жареной колбасою, велят нарисовать над твоей виселицей французский и наваррский гербы и надпишут: «Здесь ему самое место!»». Генрих IV ничуть не обижался на то, что его сравнивали с колбасой, и громко хохотал над подобными шутками.
В 1591 году французский король осадил многострадальный Руан, в котором заперлись сторонники Католической лиги. Шико сопровождал господина на войну, но не просто шутил в его походном шатре, а с обнажённой шпагой в руках участвовал в сражениях. Ему уже пошёл шестой десяток, однако он продолжал удивлять знакомых отвагой и военным мастерством.
В одной из стычек Шико захватил в плен графа Анри де Шалиньи. Этот двадцатилетний аристократ был единокровным братом вдовы Генриха III. Шико, по обычаям того времени, мог потребовать за пленника богатый выкуп, однако он не воспользовался этим правом и даже не отобрал у графа его шпагу. Шут привёл пленника в королевский шатёр и закричал с порога: «Смотри, Генрих, что я тебе дарю!». Де Шалиньи пришёл в ярость: мало того, что его взял в плен презренный шут, так он ещё и осмеливается дарить его, как какую-то скотину! Граф выхватил шпагу и со всей силы ударил своего пленителя эфесом по голове. Шико упал, обливаясь кровью.
Королевского любимца отнесли в отдельную палатку. Там он промучился несколько дней. Его соседом был тяжело раненый офицер-гугенот, который, почувствовав приближение смерти, попросил позвать священника. Оказавшийся поблизости католический прелат наотрез отказался исповедовать и причащать протестанта. Шико считал, что перед лицом смерти должны быть равны все христиане. Он так возмущался поведением чересчур разборчивого священника, что сам умер без полагавшихся христианских таинств.
Генрих IV назначил вдове Шико и его пятерым детям солидную пенсию. При этом он никак не наказал убийцу своего любимца. Видимо, король считал, что в своей последней шутке Шико всё-таки перешёл грань допустимого и чересчур оскорбил аристократические чувства близкого родственника королевской семьи. Через несколько лет избранные остроты Шико, а также шутки, которые ему приписывала молва, были изданы отдельной книгой. Ещё пару веков они считались во Франции образцами остроумия.