«Пифагорейская диета»
Сегодня вегетарианство настолько распространено, что сложно представить себе иную ситуацию. Однако всего два века назад этой системы питания (и, если брать больше, жизненной философии) в Европе мало кто придерживался. Мода на вегетарианство пришла в Старый свет вместе с интересом к античной культуре, а рацион, исключавший мясо, именовался «пифагорейской диетой».
Действительно, Пифагора считают чуть ли не первым «официальным» вегетарианцем в истории. Он полагал, что правильное питание — это путь к здоровой жизни, и рекомендовал исключить мясо как пищу, неугодную богам. Также мясо, по мнению учёного, мешало чистоте души и уменьшало способности предвидеть будущее.
Правда, учение Пифагора о здоровье подразумевало целую систему: гимнастику, слушание музыки, гармоничный режим питания и отдыха. Но европейцы взяли из неё в первую очередь отказ от мяса. Английский поэт Перси Биши Шелли, ярый сторонник вегетарианства, писал: «Пусть сторонник мясоедения докажет свои убеждения делом. Пусть он, последовав совету Плутарха, растерзает своими зубами живого ягненка и, вгрызаясь в его внутренности, утолит жажду струящейся кровью… Тогда, и только тогда он будет последователен».
Был у сторонников отказа от животной пищи и другой «источник вдохновения» — Индия, откуда эту систему питания вполне могли привезти английские колонисты. Как бы то ни было, система прижилась, и именно в Англии в 1847 г. появилось первое «Вегетарианское общество», которое поставило своей целью пропаганду соответствующих идей. Оно издавало журнал и маркировало правильную (с их точки зрения) пищу символом V. Были аналогичные общества и в других странах. Так, в Германии вегетарианцем № 1 был Эдуард Бальцер, религиозный и общественный деятель. Художник Карл Вильгельм Дифенбах стал основателем вегетарианской общины Химмельхоф близ Вены, правда, проповедовал он не только отказ от мяса, но и полигамию и нудизм. А вегетарианская колония Монте Верита в Швейцарии стала центром социализма, а потом и анархизма.
«Сами не режем»
В Россию вегетарианство пришло чуть позже, в 1860-е. И зерно новой системы упало на благодатную почву. Ведь некоторые секты, в том числе хлысты, скопцы, малеванцы, молокане практиковали отказ от мяса, да и православные посты могли считаться хорошей тренировкой. Но для вегетарианцев, особенно российских, исключение мясной пищи не было главной целью. В большинстве своём это были идейные люди, которые во главу угла ставили отказ от убийства животных. Это была не просто гигиена тела, но убеждённость в том, что поднимать руку на живое невозможно. А отменное здоровье они рассматривали как приятный «бонус».
«Мы, вегетарианцы, сами не режем и косвенно не способствуем убиванию живущих существ, тем или другим способом, для съедания их, равно и не видим в этом никакой необходимости. Я знаком здесь, в Петербурге, с теми лицами, которые не употребляют животных в пищу по 30 и более лет; эти лица вполне здоровы, подвижны и чувствуют себя прекрасно. Здесь же мне известны люди образцового, обращающего на себя внимание всех, здоровья, выросшие на вегетарианской пище, которые и вкуса животной пищи не знают; известны мне здесь же и вегетарианцы-дети, вполне здоровые, весёлые и добрые», — писал издатель «Вегетарианского вестника» Бронислав Долячко.
В 1860-е в Петербурге появилось вегетарианское общество, его самым известным руководителем был хирург и гомеопат Александр Зеленков. В шутку организацию называли «Ни рыба, ни мясо», но членов общества это не смущало. Они были уверены, что вегетарианство — это путь к здоровью, в том числе нравственному. В частности, Зеленков полагал, что ему этот образ жизни позволил избавиться от последствий нервного удара и неврастении: «Вегетарианский образ жизни в полном смысле этого слова, т. е., безубойная пища, полное воздержание от спиртных напитков, правильный образ жизни, осторожное закаливание против атмосферных явлений, мягкое водолечение, лёгкий физический, а также и умственный труд, — всё это вместе, взятое в течение трёх лет упорной борьбы с тяжким недугом, восстановило мою угасавшую было нервную силу настолько, что я из года в год становился все выносливее. <…> Мало того! Я мимоходом освободился от всего сонма недугов, которыми страдал в прежнее время, — они исчезли от вегетарианского образа жизни, как снега тают на весеннем солнце. Катары, инфлуэнцы, бронхиты, насморки для нас более не существуют, несмотря на то что мы с пренебрежением относимся к погоде, не обращаем внимания на внешнюю температуру и нередко нарочно подвергаемся этим якобы вредоносным влияниям».
Деятельность Зеленкова приветствовал Лев Николаевич Толстой, наверное, самый известный вегетарианец дореволюционной России, который считал подобный образ жизни шагом к нравственному совершенствованию личности.
Дёшево и сердито
Вегетарианское общество не только пропагандировало идеи отказа от «убоины», но и открывали столовые. В 1904 г. на всю страну таких заведений было всего 10, а через 10 лет уже 73. Конечно, число довольно скромное, но, тем не менее, заведения пользовались популярностью: в 1913 г. столовые Московского вегетарианского общества посетили около 650 тыс. человек.
Справедливости ради надо сказать, что далеко не все посетители придерживались идей вегетарианства. Просто столовые были дешёвыми. Например, такой «общепит» за Казанским собором Петербурга посещал Репин, который как-то пригласил с собой Корнея Чуковского. «Главными приманками в этой вегетарианской столовке были гороховые котлеты, капуста, картошка. Обед из двух блюд стоил тридцать копеек. Среди студентов, приказчиков, мелких чиновников Илья Ефимович чувствовал себя своим человеком, и ему не хотелось, чтобы его выделяли из этой демократической массы».
Конфликт интересов
Как и сегодня, в начале 20 в. существовал конфликт между вегетарианцами и «мясоедами». Последние считали, что непременным условием сохранения здоровья является употребление в пищу мяса, вегетарианцы были уверены в том, что отказ от животной пищи позволяет избавляться от самых разных недугов. Более того, само представление о том, какого человека можно считать здоровым, было разное. Стереотип «мясоедов» — это упитанный, плотный человек, вегетарианцы почитали здоровым худого и подтянутого.
Как ни странно, против вегетарианства выступала церковь, хотя более 200 дней в году православные придерживались различных постов. Казалось бы, идея добровольного самоограничения должна была быть близка православным патриархам, но нет. В 1895 г. архимандрит Тихон (Беллавин, будущий патриарх Московский) написал статью «Вегетарианство и его отличие от христианского поста». Он не критиковал отказ от мяса: Тихон полагал, что вегетарианцы преувеличивают значимость своего учения: «Вегетарианцы думают, что если бы люди не употребляли мясной пищи, то на земле давно уже водворилось бы полное благоденствие. <…> Христианское учение всегда было чуждо духа мечтательности. Оно тем и отличается от разных утопических теорий, что ясно различает идеал и действительность и, указывая человеческим стремлениям конечную цель в идеале, в то же время никогда не теряет из виду и действительности. А в этой-то действительности и невозможно полное осуществление идеального счастья».
Большим испытанием для идей вегетарианства стала Первая мировая война. Действительно, лозунг «Не убий», которым неизменно руководствовались сторонники учения, и ожесточённые бои на фронтах плохо увязывались между собой. Вегетарианцев стали обвинять в двуличии. А вот революцию они приняли с надеждой на то, что наконец-то приблизилось новое общество, построенное на принципах гуманизма.
Но у советской власти идеи вегетарианства понимания не нашли. Дело в том, что, по замыслу вегетарианцев, выбор такого образа жизни — это личный осознанный шаг для каждого человека, а советская идеология не предполагала подобного своеволия. В 1930 г. вегетарианское общество было запрещено, а отказ от мяса постепенно перешёл в разряд лечебной диеты. И возродился интерес к учению только в конце 20 в., в том числе на волне интереса к различным религиозным учениям, в том числе индуизму.