Жизнь в альтернативной реальности по Салазару — выдуманные отчёты в папках, газеты только с хорошими новостями и никаких сообщений о высадке на Луне.
Антониу Салазар. Лиссабон, 1960-е годыФото АР
В 2003 году в Германии вышел посвящённый падению ГДР фильм «Гуд бай, Ленин!» с Даниэлем Брюлем и Чулпан Хаматовой в главных ролях. Лента стала одной из самых успешных в истории современного немецкого кино.
По сюжету, персонаж Брюля во время краха социализма в Восточной Германии создаёт альтернативную реальность для своей тяжелобольной матери. Та безвылазно лежит в своей комнате и ничего не знает о происходящем в стране. Главный герой считает её убеждённой партийной активисткой и намеренно скрывает правду о положении дел. В его «вселенной» ГДР не только не исчезает, но и сама мирным путём поглощает ФРГ, объединяя немцев в общем социалистическом государстве.
Сюжет фильма кажется фантасмагорией. Однако в реальности подобное имело место в другой стране — Португалии, причём на уровне не простых граждан, а правящей элиты. В 1968–1970 годах там создавали альтернативную реальность для прикованного к постели Антониу ди Оливейры Салазара — фактического правителя страны на протяжении почти 40 лет.
Основные источники статьи:
Епишев С.О. «Салазаровская Португалия»;
Капланов Р.М. «Португалия после Второй Мировой войны»;
Кедрин М.А. «Парни из ПИДЕ»;
Новиков К.Е. «Диктатура профессуры»;
Островский В.П. «Антониу ди Оливейра Салазар. Вся власть профессорам!»;
Яковлева Н.М. «45-летие „Революции гвоздик“ в Португалии: Уроки прошлого и современный контент».
Диктатор-интроверт
Личность Салазара во многом отличается от образа типичного диктатора 20 века. Он не был ни военным, ни офицером спецслужб, ни революционером или лидером массового движения.
Антониу Салазар родился в 1889 году в местечке Вимейру на севере Португалии. Его родители, мелкие землевладельцы и набожные католики, передали религиозность сыну: в молодости Салазар планировал принять священный сан. Передумав, юноша в 1910 году поступил на юридический факультет старейшего португальского университета в городе Коимбра. Через четыре года Салазар окончил вуз с отличием, а ещё через два — стал в нём преподавателем.
Военный переворот 1926 года. ЛиссабонФото Diário de Notícias
Знавшие будущего диктатора люди описывали его как скромного, молчаливого и закрытого человека. Пережив в молодости неудачный роман, Салазар избегал любых романтических знакомств и так и никогда не женился. Единственной близкой женщиной ему уже после прихода к власти стала собственная экономка; но и эти отношения напоминали немногим очевидцам общение матери и сына. До конца жизни Салазар не курил, почти не употреблял спиртного и был равнодушен к музыке, театру и танцам.
Верность своим привычкам диктатор сохранил и после прихода к власти. Салазар представлял пример крайнего интроверта и по возможности избегал любой публичности. Ему были неинтересны ни богатства, ни предметы роскоши, ни культ своей личности. Португальцы шутили, что Салазар при виде любой уличной демонстрации закроет шторы в кабинете, даже если это митинг в его поддержку.
Тандем офицера и преподавателя
Молодость чопорного педанта Салазара пришлась на неспокойное время: в 1910 году в Португалии свергли короля. Учредительное собрание приняло новую конституцию, страну объявили демократической республикой.
Но демократия в Португалии оказалась нежизнеспособной. Республиканцы не находили между собой единства: за 16 лет в стране сменились 9 президентов и 44 правительства. Общую ситуацию в стране усугубило участие в Первой мировой войне. Формальная победа (Португалия воевала за Антанту) принесла ей не приобретения, а одни убытки.
Португалию начала 20 века считали одной из беднейших стран в Европе. Основу её экономики по-прежнему составляло сельское хозяйство. Импорт значительно превышал экспорт. Стремительно рос внешний долг. Национальная валюта эскудо обесценилась настолько, что её даже печатали за рубежом — португальские монетные дворы не справлялись с требуемым объёмом эмиссии. В 1926 году бедственное хозяйственное положение Португалии и затяжной политический кризис привели к военному перевороту.
Мятежные генералы стремились изменить к лучшему экономическую ситуацию, но для этого у них не хватало знаний об экономике и финансах. Салазара же в узкопрофессиональных кругах считали одним из крупнейших интеллектуалов-гуманитариев. Глава военных Гомеш да Кошта пригласил профессора из Коимбры поработать у него министром финансов. Салазар принципиально против не был, но его не устроил объём предложенных полномочий. Профессор вернулся в родной университет.
Ди Кармона и Салазар (в центре). Португалия, 1930-е годы. Фото Diário de Notícias
Гомеша да Кошту вскоре отстранили от власти из-за внутренних разногласий между военными. Новый лидер генералитета Антониу ди Кармона оказался сговорчивее. В 1928 военный договорился о сотрудничестве с Салазаром. Тандем оказался успешным: два Антониу потом почти 20 лет правили страной как президент и премьер-министр.
Референдум и конституция
За несколько лет Салазар навёл порядок в португальских финансах. Его экономическая программа предвосхитила «шоковую терапию» конца 20 века в бывших социалистических странах. Государственные расходы сократили, коррупцию на местах — обуздали, большинство социальных программ — свернули, иностранному капиталу — облегчили доступ на внутренний рынок. Это позволило закрыть бюджетный дефицит и победить инфляцию.
Правящие элиты начали воспринимать профессора-интроверта как спасителя страны. В 1932 году Салазара назначили премьер-министром. В 1933 году он инициировал референдум: португальцам предложили обнулить прежнюю конституцию республики и принять новую.
Глава правительства и его сторонники сыграли при составлении проекта на популярных в Португалии того времени антидемократических настроениях. После падения Первой республики стало модным говорить об особом пути Португалии, о том, что либеральные ценности, партийная конкуренция и парламентаризм противоречат национальному духу жителей страны.
Документ предусматривал приоритет исполнительной власти над законодательной, ограничение гражданских прав и ряд других авторитарных положений. Единственной законной партией признавался только провластный «Национальный союз». При этом новая конституция не реставрировала монархический строй и не отменяла разделение Церкви и государства (что, впрочем, при Салазаре стало номинальным положением).
Конституционный референдум 1933 года стал первым голосованием в португальской истории, до которого допустили женщин. Но участвовали в нём менее 1,3 миллиона граждан из почти 7 миллионов жителей страны: до избирательных участков не допустили тех, кто не прошёл образовательный ценз. По официальным данным, проект поддержали примерно 99,5% проголосовавших.
Самобытный фашизм
Принятие новой конституции дало начало так называемому «Новому государству» в Португалии. Салазар фактически руководил им до 1968 года, формально являясь только председателем правительства. Дело в том, что президентами (обычно на безальтернативной основе) избирали лояльных ему военных: сначала генерала Антониу ди Кармону (до 1951 года), а затем адмирала Америку Томаша (в 1958-1974 годах). Они не претендовали на реальную власть и раз за разом продлевали премьерские полномочия Салазара.
Иногда система сбоила. В 1951-1958 годах президентом был маршал Кравейру Лопиш. Он открыто критиковал Салазара, поэтому Лопиша заменили перед новыми выборами более сговорчивым Америку Томашем. Однако тот едва не проиграл голосование лидеру оппозиции Умберту Делгаду.
Только путём «вбросов» на избирательных участках режим обеспечил победу «правильному» кандидату. Томаш стал идеальным «зиц-президентом» для салазаровской Португалии, никак не влияя на принятие политических решений. За любовь к официозным церемониям народ прозвал номинального главу государства Разрезателем Ленточек.
Обычно «Новое государство» называют фашистским режимом и уподобляют диктатурам Бенито Муссолини в Италии и Франсиско Франко в Испании. Однако это не совсем верно: Салазар относился к фашистской идеологии сдержанно и перенимал опыт коллег-диктаторов выборочно. Например, как и другие политики подобного плана, португальский лидер считал важным военно-патриотическое воспитание подростков. С этой целью в стране создали милитаризованную организацию «Португальский легион».
Салазар выступает перед членами «Португальского легиона». Португалия, 1940-е годыФото AP
Но Салазару был чужд фашистский вождизм. Власть ему требовалась как функция, а не как объект для восхищения толпы. Салазару не ставили памятники, в его честь не переименовывали улицы и города (назвали только один мост — за четыре года до смерти). Несостоявшемуся священнику даже не присвоили громкого титула вроде «фюрер», «дуче» или «каудильо».
Португальский лидер продолжал считать себя университетским профессором и каждый год писал ректору вуза письмо о предоставлении академического отпуска. Премьерство он воспринимал как затянувшуюся командировку. Диктатор не занимал пышную резиденцию, а жил на скромной съёмной квартире в Лиссабоне.
Идеология Салазара держалась на трёх китах: католическом клерикализме, корпоративизме и отрицании ценностей эпохи Просвещения. Премьер-профессор полагал, что разные социальные группы должны жить в мире и согласии. Лучшая основа для этого мира — традиции и религия, а не вера в «иллюзорные» права и свободы.
Партии и парламенты только разобщают народ, — считал Салазар. По его мысли, управлять государством должна не толпа, а узкая группа интеллектуалов. Политик открыто заявлял, что верит в иерархию, а не в равенство, а подготовленные элиты важнее всеобщей грамотности в стране.
Защищая «португальский мир»
Первые два десятилетия правления Салазара прошли эффективно. Его политика преодолела последствия хаоса 1920-х годов. В 1930-х годах Португалию почти не затронула Великая депрессия.
На 1961 год Португалия располагала восемью зависимыми территориями в Азии и Африке. Это современные Ангола, Восточный Тимор, Гвинея-Бисау, Кабо-Верде, Мозамбик, Сан-Томе и Принсипи, а также индийские Гоа и Дамиан вместе с китайским Макао.
Во время гражданской войны 1936-1939 годов в соседней Испании Салазар помогал мятежникам-националистам, а от участия во Второй мировой войне уклонился. В военные годы Португалия неплохо заработала, поставляя редкий металл вольфрам как западным союзникам, так и Германии. Золотой запас страны увеличился в семь раз.
Но в послевоенную эпоху крайний консерватизм Салазара выглядел неадекватным мировым тенденциям. Португалия вступила в НАТО, ООН, Всемирный банк и Международный валютный фонд. При этом её фактический правитель не понимал, зачем в середине 20 века гражданам нужны многопартийность, свободные выборы, обязательное образование и медицинская система. Ещё более экзальтированной казалась его позиция насчёт колоний Португалии. Предоставлять им суверенитет Салазар и его соратники отказывались даже в 1960-х годах под давлением международного сообщества.
Салазар (слева) и испанский диктатор Франсиско Франко. 1950-е годыФото АР
В Португалии разработали целую теорию «лузотропикализма»: мол, жители страны по своей природе лучшие колонизаторы, чем англичане, нидерландцы или французы. Якобы дружелюбные и гуманные португальцы делают лучше жизнь самих туземцев. Поэтому об оставлении колоний не может идти и речи. На официальном уровне португальские власти принципиально отрицали само наличие колоний. Дескать, у страны есть только «заморские провинции», а они — полноценная часть государства и культурного «португальского мира».
В действительности, португальские власти крайне неэффективно управляли своими колониями. Показательно, что сам Салазар за все 36 лет правления там ни разу не побывал лично. Зависимые территории развивались по экстенсивному пути. Даже обладая богатой нефтью Анголой, правительство в Лиссабоне импортировало сырьё из-за рубежа.
Содержание колоний дорого обходилось и без того небогатой Португалии. А когда в конце 1950-х на африканских территориях начались масштабные восстания, военные действия стали съедать до трети национального бюджета.
Режим Салазара не признавал, что эпоха Великих географических открытий прошла и Португалия уже не может свободно властвовать в колониях. В 1961 году Лиссабон не смог помешать Индии аннексировать свои азиатские владения: Гоа, Дадру, Нагар-Хавели, Даман и Диу. Не получалось у Португалии и препятствовать широкой поддержке партизан в Анголе и Мозамбике со стороны СССР и других социалистических государств.
Бессмысленность колониальных войн хорошо понимала португальская молодёжь. Всё больше молодых людей предпочитали не сражаться за «португальский мир» в далёкой Африке, а покидать страну в поисках лучшей жизни. Ведь в 1960-х годах Португалия, несмотря на неплохие темпы экономического роста (около 5% в год), оставалась беднейшей страной Западной Европы.
Каждая вторая португальская женщина рожала без медицинской помощи. Корь и коклюш не воспринимались как что-то архаичное, а ежегодно уносили тысячи детских жизней. Продолжительность жизни среднего португальца времён «Нового государства» не превышала и 50 лет. Около 40% населения оставались неграмотными.
Как управлять страной из больничной палаты
Идеологическая несостоятельность «Нового государства» к тому времени стала очевидной. Мир наблюдал за полётами в космос, слушал рок-музыку и обсуждал сексуальную революцию, а португальские власти предлагали своим гражданам только навязчивую религиозность и военную службу в колониях. Фактически режим держался на одном личном авторитете бессменного премьер-министра, которого многие португальцы по-прежнему искренне уважали.
Португальские солдаты в Анголе. 1960-е годы Фото Жоакима Коэлью (Joaquim Coelho)
В августе 1968 года Салазара от несимпатичной для него реальности окончательно увело ещё более неприятное происшествие. Диктатор качался в кресле, выпал из него и сильно ударился головой. Врачи диагностировали обширное кровоизлияние в мозг.
79-летнего политика верные соратники попытались вернуть к прежней жизни. Его госпитализировали и прооперировали. Изменения в здоровье Слазара были необратимы, но ещё месяц он номинально оставался главой правительства. Наиболее преданные сподвижники диктатора противились самой идее назначения нового премьер-министра.
«Новое государство» в Португалии вошло в историю 20 века как одна из самых мягких диктатур. 32 человека скончались в специальном островном лагере для политзаключённых Тараффал. Массовых репрессий и даже смертной казни в «фашистской» Португалии не практиковалось.
Тайная полиция PIDE за почти 40 лет слазаровского правления арестовала меньше 15 тысяч человек, из которых половину освободили в досудебном порядке. Единственной жертвой PIDE стал лидер португальской оппозиции Делгаду. В 1965 году его убили при попытке насильно вернуть в страну из эмиграции.
Однако президент Томаш (тот самый Разрезатель Лент) после долгих консультаций назначил нового председателя правительства — «системного либерала» профессора Марселу Каэтану. Для верных салазаровцев новый премьер выглядел реформистом, а оппозиции он казался безликим приспешником диктатора. Каэтану много говорил о реформах, но реальной трансформации «Нового государства» при нём не произошло.
Лежавшему в лиссбонской больнице Салазару никто не сообщил о том, что он уже больше не премьер-министр. Лично шеф госбезопасности PIDE Силва Паиш проинструктировал врачей и медсестёр: больной не должен знать ничего о реальном положении дел. В больничной палате политика регулярно проводил совещания кабинет министров. «Председателю правительства» постоянно докладывали о положении в стране и мире. Салазар подписывал приносимые ему документы и даже сам составлял записки с поручениями для приближённых.
Для старика даже печатали в единственном экземпляре особый вариант правительственной газеты — без тех новостей, которые бы могли его расстроить. Например, в 1969 году от Салазара скрыли, что американские астронавты высадились на Луне. Португальский лидер никогда не любил США, а исследования космоса считал бесполезной затеей.
Каэтану, с одной стороны, участвовал в этом театре абсурда вместе с другими представителями португальского истеблишмента. С другой стороны, новый премьер исподтишка пытался дискредитировать старого правителя. Симпатизировавшие ему журналисты государственного телевещания сняли документальный фильм о лечении Салазара. Кадры из палаты свидетельствовали о неизлечимой болезни и потере памяти у диктатора.
Марселу Каэтану. 1970 год Фото Жака Дежана (Jacques Dejean)
Находившийся в неадекватном состоянии Салазар умудрился невольно отомстить за это преемнику. В 1969 году на интервью с ним пустили французских журналистов. Рассуждая на тему своих соратников, немощный старик неожиданно резко высказался насчёт именно Каэтану. Мол, преподаватель в вузе из него хороший, а государственный деятель — никакой.
Португальская цензура предсказуемо запретила печатать интервью. Но текст опубликовали за рубежом, что поставило Каэтану в двусмысленное положение. Салазар продолжал оказывать влияние на государственные дела, даже не понимая происходящего вокруг.
В 1970 году Антониу ди Салазара не стало. Он умер, по-прежнему считая себя фактическим правителем Португалии. Его «Новое государство» пережило его только на четыре года: диктатура пала весной 1974 года после военного мятежа и массовых антиправительственных выступлений («Революция гвозди́к»). Новые власти распустили тайную полицию, «Национальный союз» и «Португальский легион». В 1974-1975 годах суверенитет получили все заморские владения Лиссабона.
Каэтану и Томашу разрешили уехать в Бразилию. В эмиграции бывшие премьер и президент занялись мемуарным «боксом по переписке», возлагая друг на друга вину за падение режима.
«Революция гвозди́к» в Португалии. Лиссабон, апрель 1974 года Фото Brasil de Fato
Путь Португалии к демократии не был простым. В 1970-е в стране ожесточённо боролись партии и вооружённые группировки, от националистов до ультралевых. Высшую власть в стране пытался узурпировать прокоммунистический «Революционный совет Португалии». Только в 1980-х годах страна вернулась к свободной экономике и начала переход к демократическому правлению.
Предоставление независимости бывшим колониям не везде привело к благополучной жизни. До 1990-х годов не прекращались гражданские войны в Анголе и Мозамбике. Восточный Тимор сразу же после независимости оккупировала индонезийская армия. Повторно суверенитет эта небольшая страна получила лишь в 2002 году.
Салазар же по-прежнему остаётся авторитетом для многих португальцев. В 2007 году его персона победила на национальном опросе «Великие португальцы»: политика назвали величайшим жителем страны всех времён.
Максим Рычков
17 мар 2020
Антониу Салазар. Лиссабон, 1960-е годыФото АР
В 2003 году в Германии вышел посвящённый падению ГДР фильм «Гуд бай, Ленин!» с Даниэлем Брюлем и Чулпан Хаматовой в главных ролях. Лента стала одной из самых успешных в истории современного немецкого кино.
По сюжету, персонаж Брюля во время краха социализма в Восточной Германии создаёт альтернативную реальность для своей тяжелобольной матери. Та безвылазно лежит в своей комнате и ничего не знает о происходящем в стране. Главный герой считает её убеждённой партийной активисткой и намеренно скрывает правду о положении дел. В его «вселенной» ГДР не только не исчезает, но и сама мирным путём поглощает ФРГ, объединяя немцев в общем социалистическом государстве.
Сюжет фильма кажется фантасмагорией. Однако в реальности подобное имело место в другой стране — Португалии, причём на уровне не простых граждан, а правящей элиты. В 1968–1970 годах там создавали альтернативную реальность для прикованного к постели Антониу ди Оливейры Салазара — фактического правителя страны на протяжении почти 40 лет.
Основные источники статьи:
Епишев С.О. «Салазаровская Португалия»;
Капланов Р.М. «Португалия после Второй Мировой войны»;
Кедрин М.А. «Парни из ПИДЕ»;
Новиков К.Е. «Диктатура профессуры»;
Островский В.П. «Антониу ди Оливейра Салазар. Вся власть профессорам!»;
Яковлева Н.М. «45-летие „Революции гвоздик“ в Португалии: Уроки прошлого и современный контент».
Диктатор-интроверт
Личность Салазара во многом отличается от образа типичного диктатора 20 века. Он не был ни военным, ни офицером спецслужб, ни революционером или лидером массового движения.
Антониу Салазар родился в 1889 году в местечке Вимейру на севере Португалии. Его родители, мелкие землевладельцы и набожные католики, передали религиозность сыну: в молодости Салазар планировал принять священный сан. Передумав, юноша в 1910 году поступил на юридический факультет старейшего португальского университета в городе Коимбра. Через четыре года Салазар окончил вуз с отличием, а ещё через два — стал в нём преподавателем.
Военный переворот 1926 года. ЛиссабонФото Diário de Notícias
Знавшие будущего диктатора люди описывали его как скромного, молчаливого и закрытого человека. Пережив в молодости неудачный роман, Салазар избегал любых романтических знакомств и так и никогда не женился. Единственной близкой женщиной ему уже после прихода к власти стала собственная экономка; но и эти отношения напоминали немногим очевидцам общение матери и сына. До конца жизни Салазар не курил, почти не употреблял спиртного и был равнодушен к музыке, театру и танцам.
Верность своим привычкам диктатор сохранил и после прихода к власти. Салазар представлял пример крайнего интроверта и по возможности избегал любой публичности. Ему были неинтересны ни богатства, ни предметы роскоши, ни культ своей личности. Португальцы шутили, что Салазар при виде любой уличной демонстрации закроет шторы в кабинете, даже если это митинг в его поддержку.
Тандем офицера и преподавателя
Молодость чопорного педанта Салазара пришлась на неспокойное время: в 1910 году в Португалии свергли короля. Учредительное собрание приняло новую конституцию, страну объявили демократической республикой.
Но демократия в Португалии оказалась нежизнеспособной. Республиканцы не находили между собой единства: за 16 лет в стране сменились 9 президентов и 44 правительства. Общую ситуацию в стране усугубило участие в Первой мировой войне. Формальная победа (Португалия воевала за Антанту) принесла ей не приобретения, а одни убытки.
Португалию начала 20 века считали одной из беднейших стран в Европе. Основу её экономики по-прежнему составляло сельское хозяйство. Импорт значительно превышал экспорт. Стремительно рос внешний долг. Национальная валюта эскудо обесценилась настолько, что её даже печатали за рубежом — португальские монетные дворы не справлялись с требуемым объёмом эмиссии. В 1926 году бедственное хозяйственное положение Португалии и затяжной политический кризис привели к военному перевороту.
Мятежные генералы стремились изменить к лучшему экономическую ситуацию, но для этого у них не хватало знаний об экономике и финансах. Салазара же в узкопрофессиональных кругах считали одним из крупнейших интеллектуалов-гуманитариев. Глава военных Гомеш да Кошта пригласил профессора из Коимбры поработать у него министром финансов. Салазар принципиально против не был, но его не устроил объём предложенных полномочий. Профессор вернулся в родной университет.
Ди Кармона и Салазар (в центре). Португалия, 1930-е годы. Фото Diário de Notícias
Гомеша да Кошту вскоре отстранили от власти из-за внутренних разногласий между военными. Новый лидер генералитета Антониу ди Кармона оказался сговорчивее. В 1928 военный договорился о сотрудничестве с Салазаром. Тандем оказался успешным: два Антониу потом почти 20 лет правили страной как президент и премьер-министр.
Референдум и конституция
За несколько лет Салазар навёл порядок в португальских финансах. Его экономическая программа предвосхитила «шоковую терапию» конца 20 века в бывших социалистических странах. Государственные расходы сократили, коррупцию на местах — обуздали, большинство социальных программ — свернули, иностранному капиталу — облегчили доступ на внутренний рынок. Это позволило закрыть бюджетный дефицит и победить инфляцию.
Правящие элиты начали воспринимать профессора-интроверта как спасителя страны. В 1932 году Салазара назначили премьер-министром. В 1933 году он инициировал референдум: португальцам предложили обнулить прежнюю конституцию республики и принять новую.
Глава правительства и его сторонники сыграли при составлении проекта на популярных в Португалии того времени антидемократических настроениях. После падения Первой республики стало модным говорить об особом пути Португалии, о том, что либеральные ценности, партийная конкуренция и парламентаризм противоречат национальному духу жителей страны.
Документ предусматривал приоритет исполнительной власти над законодательной, ограничение гражданских прав и ряд других авторитарных положений. Единственной законной партией признавался только провластный «Национальный союз». При этом новая конституция не реставрировала монархический строй и не отменяла разделение Церкви и государства (что, впрочем, при Салазаре стало номинальным положением).
Конституционный референдум 1933 года стал первым голосованием в португальской истории, до которого допустили женщин. Но участвовали в нём менее 1,3 миллиона граждан из почти 7 миллионов жителей страны: до избирательных участков не допустили тех, кто не прошёл образовательный ценз. По официальным данным, проект поддержали примерно 99,5% проголосовавших.
Самобытный фашизм
Принятие новой конституции дало начало так называемому «Новому государству» в Португалии. Салазар фактически руководил им до 1968 года, формально являясь только председателем правительства. Дело в том, что президентами (обычно на безальтернативной основе) избирали лояльных ему военных: сначала генерала Антониу ди Кармону (до 1951 года), а затем адмирала Америку Томаша (в 1958-1974 годах). Они не претендовали на реальную власть и раз за разом продлевали премьерские полномочия Салазара.
Иногда система сбоила. В 1951-1958 годах президентом был маршал Кравейру Лопиш. Он открыто критиковал Салазара, поэтому Лопиша заменили перед новыми выборами более сговорчивым Америку Томашем. Однако тот едва не проиграл голосование лидеру оппозиции Умберту Делгаду.
Только путём «вбросов» на избирательных участках режим обеспечил победу «правильному» кандидату. Томаш стал идеальным «зиц-президентом» для салазаровской Португалии, никак не влияя на принятие политических решений. За любовь к официозным церемониям народ прозвал номинального главу государства Разрезателем Ленточек.
Обычно «Новое государство» называют фашистским режимом и уподобляют диктатурам Бенито Муссолини в Италии и Франсиско Франко в Испании. Однако это не совсем верно: Салазар относился к фашистской идеологии сдержанно и перенимал опыт коллег-диктаторов выборочно. Например, как и другие политики подобного плана, португальский лидер считал важным военно-патриотическое воспитание подростков. С этой целью в стране создали милитаризованную организацию «Португальский легион».
Салазар выступает перед членами «Португальского легиона». Португалия, 1940-е годыФото AP
Но Салазару был чужд фашистский вождизм. Власть ему требовалась как функция, а не как объект для восхищения толпы. Салазару не ставили памятники, в его честь не переименовывали улицы и города (назвали только один мост — за четыре года до смерти). Несостоявшемуся священнику даже не присвоили громкого титула вроде «фюрер», «дуче» или «каудильо».
Португальский лидер продолжал считать себя университетским профессором и каждый год писал ректору вуза письмо о предоставлении академического отпуска. Премьерство он воспринимал как затянувшуюся командировку. Диктатор не занимал пышную резиденцию, а жил на скромной съёмной квартире в Лиссабоне.
Идеология Салазара держалась на трёх китах: католическом клерикализме, корпоративизме и отрицании ценностей эпохи Просвещения. Премьер-профессор полагал, что разные социальные группы должны жить в мире и согласии. Лучшая основа для этого мира — традиции и религия, а не вера в «иллюзорные» права и свободы.
Мы против всех интернационализмов, против коммунизма, против профсоюзного вольнодумства, против всего, что ослабляет, разделяет, распускает семью, против классовой борьбы, против безбожников, против силы в качестве источника права. Мы против всех великих ересей нашего времени… Наша позиция является антипарламентской, антидемократической, антилиберальной и на её основе мы хотим построить корпоративное государство.
Антониу ди Салазар
португальский диктатор
Партии и парламенты только разобщают народ, — считал Салазар. По его мысли, управлять государством должна не толпа, а узкая группа интеллектуалов. Политик открыто заявлял, что верит в иерархию, а не в равенство, а подготовленные элиты важнее всеобщей грамотности в стране.
Защищая «португальский мир»
Первые два десятилетия правления Салазара прошли эффективно. Его политика преодолела последствия хаоса 1920-х годов. В 1930-х годах Португалию почти не затронула Великая депрессия.
На 1961 год Португалия располагала восемью зависимыми территориями в Азии и Африке. Это современные Ангола, Восточный Тимор, Гвинея-Бисау, Кабо-Верде, Мозамбик, Сан-Томе и Принсипи, а также индийские Гоа и Дамиан вместе с китайским Макао.
Во время гражданской войны 1936-1939 годов в соседней Испании Салазар помогал мятежникам-националистам, а от участия во Второй мировой войне уклонился. В военные годы Португалия неплохо заработала, поставляя редкий металл вольфрам как западным союзникам, так и Германии. Золотой запас страны увеличился в семь раз.
Но в послевоенную эпоху крайний консерватизм Салазара выглядел неадекватным мировым тенденциям. Португалия вступила в НАТО, ООН, Всемирный банк и Международный валютный фонд. При этом её фактический правитель не понимал, зачем в середине 20 века гражданам нужны многопартийность, свободные выборы, обязательное образование и медицинская система. Ещё более экзальтированной казалась его позиция насчёт колоний Португалии. Предоставлять им суверенитет Салазар и его соратники отказывались даже в 1960-х годах под давлением международного сообщества.
Салазар (слева) и испанский диктатор Франсиско Франко. 1950-е годыФото АР
В Португалии разработали целую теорию «лузотропикализма»: мол, жители страны по своей природе лучшие колонизаторы, чем англичане, нидерландцы или французы. Якобы дружелюбные и гуманные португальцы делают лучше жизнь самих туземцев. Поэтому об оставлении колоний не может идти и речи. На официальном уровне португальские власти принципиально отрицали само наличие колоний. Дескать, у страны есть только «заморские провинции», а они — полноценная часть государства и культурного «португальского мира».
В действительности, португальские власти крайне неэффективно управляли своими колониями. Показательно, что сам Салазар за все 36 лет правления там ни разу не побывал лично. Зависимые территории развивались по экстенсивному пути. Даже обладая богатой нефтью Анголой, правительство в Лиссабоне импортировало сырьё из-за рубежа.
Содержание колоний дорого обходилось и без того небогатой Португалии. А когда в конце 1950-х на африканских территориях начались масштабные восстания, военные действия стали съедать до трети национального бюджета.
Режим Салазара не признавал, что эпоха Великих географических открытий прошла и Португалия уже не может свободно властвовать в колониях. В 1961 году Лиссабон не смог помешать Индии аннексировать свои азиатские владения: Гоа, Дадру, Нагар-Хавели, Даман и Диу. Не получалось у Португалии и препятствовать широкой поддержке партизан в Анголе и Мозамбике со стороны СССР и других социалистических государств.
Бессмысленность колониальных войн хорошо понимала португальская молодёжь. Всё больше молодых людей предпочитали не сражаться за «португальский мир» в далёкой Африке, а покидать страну в поисках лучшей жизни. Ведь в 1960-х годах Португалия, несмотря на неплохие темпы экономического роста (около 5% в год), оставалась беднейшей страной Западной Европы.
Достаточно взглянуть на сельских жителей, чтобы увидеть, как скоро они делаются похожими на мешки с костями; женщины от 40 до 50 лет стареют с необыкновенной быстротой, а мужчины становятся сгорбленными и кривоногими, причём как мужчины, так и женщины, быстро теряют все зубы.
Умберту Делгаду
лидер антисалазаровской оппозиции
Каждая вторая португальская женщина рожала без медицинской помощи. Корь и коклюш не воспринимались как что-то архаичное, а ежегодно уносили тысячи детских жизней. Продолжительность жизни среднего португальца времён «Нового государства» не превышала и 50 лет. Около 40% населения оставались неграмотными.
Как управлять страной из больничной палаты
Идеологическая несостоятельность «Нового государства» к тому времени стала очевидной. Мир наблюдал за полётами в космос, слушал рок-музыку и обсуждал сексуальную революцию, а португальские власти предлагали своим гражданам только навязчивую религиозность и военную службу в колониях. Фактически режим держался на одном личном авторитете бессменного премьер-министра, которого многие португальцы по-прежнему искренне уважали.
Португальские солдаты в Анголе. 1960-е годы Фото Жоакима Коэлью (Joaquim Coelho)
В августе 1968 года Салазара от несимпатичной для него реальности окончательно увело ещё более неприятное происшествие. Диктатор качался в кресле, выпал из него и сильно ударился головой. Врачи диагностировали обширное кровоизлияние в мозг.
79-летнего политика верные соратники попытались вернуть к прежней жизни. Его госпитализировали и прооперировали. Изменения в здоровье Слазара были необратимы, но ещё месяц он номинально оставался главой правительства. Наиболее преданные сподвижники диктатора противились самой идее назначения нового премьер-министра.
«Новое государство» в Португалии вошло в историю 20 века как одна из самых мягких диктатур. 32 человека скончались в специальном островном лагере для политзаключённых Тараффал. Массовых репрессий и даже смертной казни в «фашистской» Португалии не практиковалось.
Тайная полиция PIDE за почти 40 лет слазаровского правления арестовала меньше 15 тысяч человек, из которых половину освободили в досудебном порядке. Единственной жертвой PIDE стал лидер португальской оппозиции Делгаду. В 1965 году его убили при попытке насильно вернуть в страну из эмиграции.
Однако президент Томаш (тот самый Разрезатель Лент) после долгих консультаций назначил нового председателя правительства — «системного либерала» профессора Марселу Каэтану. Для верных салазаровцев новый премьер выглядел реформистом, а оппозиции он казался безликим приспешником диктатора. Каэтану много говорил о реформах, но реальной трансформации «Нового государства» при нём не произошло.
Лежавшему в лиссбонской больнице Салазару никто не сообщил о том, что он уже больше не премьер-министр. Лично шеф госбезопасности PIDE Силва Паиш проинструктировал врачей и медсестёр: больной не должен знать ничего о реальном положении дел. В больничной палате политика регулярно проводил совещания кабинет министров. «Председателю правительства» постоянно докладывали о положении в стране и мире. Салазар подписывал приносимые ему документы и даже сам составлял записки с поручениями для приближённых.
Для старика даже печатали в единственном экземпляре особый вариант правительственной газеты — без тех новостей, которые бы могли его расстроить. Например, в 1969 году от Салазара скрыли, что американские астронавты высадились на Луне. Португальский лидер никогда не любил США, а исследования космоса считал бесполезной затеей.
Каэтану, с одной стороны, участвовал в этом театре абсурда вместе с другими представителями португальского истеблишмента. С другой стороны, новый премьер исподтишка пытался дискредитировать старого правителя. Симпатизировавшие ему журналисты государственного телевещания сняли документальный фильм о лечении Салазара. Кадры из палаты свидетельствовали о неизлечимой болезни и потере памяти у диктатора.
Марселу Каэтану. 1970 год Фото Жака Дежана (Jacques Dejean)
Находившийся в неадекватном состоянии Салазар умудрился невольно отомстить за это преемнику. В 1969 году на интервью с ним пустили французских журналистов. Рассуждая на тему своих соратников, немощный старик неожиданно резко высказался насчёт именно Каэтану. Мол, преподаватель в вузе из него хороший, а государственный деятель — никакой.
Португальская цензура предсказуемо запретила печатать интервью. Но текст опубликовали за рубежом, что поставило Каэтану в двусмысленное положение. Салазар продолжал оказывать влияние на государственные дела, даже не понимая происходящего вокруг.
В 1970 году Антониу ди Салазара не стало. Он умер, по-прежнему считая себя фактическим правителем Португалии. Его «Новое государство» пережило его только на четыре года: диктатура пала весной 1974 года после военного мятежа и массовых антиправительственных выступлений («Революция гвозди́к»). Новые власти распустили тайную полицию, «Национальный союз» и «Португальский легион». В 1974-1975 годах суверенитет получили все заморские владения Лиссабона.
Каэтану и Томашу разрешили уехать в Бразилию. В эмиграции бывшие премьер и президент занялись мемуарным «боксом по переписке», возлагая друг на друга вину за падение режима.
«Революция гвозди́к» в Португалии. Лиссабон, апрель 1974 года Фото Brasil de Fato
Путь Португалии к демократии не был простым. В 1970-е в стране ожесточённо боролись партии и вооружённые группировки, от националистов до ультралевых. Высшую власть в стране пытался узурпировать прокоммунистический «Революционный совет Португалии». Только в 1980-х годах страна вернулась к свободной экономике и начала переход к демократическому правлению.
Предоставление независимости бывшим колониям не везде привело к благополучной жизни. До 1990-х годов не прекращались гражданские войны в Анголе и Мозамбике. Восточный Тимор сразу же после независимости оккупировала индонезийская армия. Повторно суверенитет эта небольшая страна получила лишь в 2002 году.
Салазар же по-прежнему остаётся авторитетом для многих португальцев. В 2007 году его персона победила на национальном опросе «Великие португальцы»: политика назвали величайшим жителем страны всех времён.
Абсолютная власть существовать может, а абсолютной свободы никогда не бывает.
Антониу ди Салазар
португальский диктатор
Максим Рычков
17 мар 2020