В конце 19 и начале 20 века американские шахтёры, работавшие в штате Колорадо, жили в городах с крайне специфическими условиями. Дело в том, что рабочие посёлки строили недалеко от шахт сами угольные компании: дома, в целом, были просторными, а в школы и больницы богатые работодатели обычно нанимали хороших специалистов.
Проблема же заключалась в том, что абсолютно все на территории таких городков — начиная от жилых домов и заканчивая кабаками или обычными магазинами — принадлежало угольной компании. Руководство охотно пользовалось таким положением и контролировало фактически всю жизнь поселенцев.
Утаить что-нибудь от начальства в такой ситуации была практически невозможно: учителя, врачи и даже священники были служащими компании — в любой момент их могли заставить рассказать всё о своих клиентах. Кроме того, на въезде в такие города всегда стояли пункты вооружённой охраны: покинуть территорию без ведома руководства компании удавалось немногим. Историк Филип Фонер даже назвал такие моногорода «феодальными владениями, в которых компания выступала в качестве лорда и хозяина».
Рабочие и их семьи и правда жили не по законам штата, а по законам, которые устанавливала управляющая городом компания: в некоторых поселениях, например, без пояснения причин вводили комендантский час, а в приближавшихся чужаков стреляли пулями с мягким наконечником. Выход из городка был строго запрещён. При этом стоило кому-то из горняков поссориться с руководством, как его вместе со всеми родственниками незамедлительно вышвыривали из жилья на улицу, а на его место быстро находили другого человека.
Жизнь в резервации
Положение рабочих — а в начале 20 века на шахтах трудилось более 15 тысяч человек, это 10% от всего населения штата — было незавидным: компании платили строго за количество добытого угля. При этом дополнительные работы, такие, например, как прокладывание путей или укрепление неустойчивых крыш, вообще не оплачивались. Из-за этого некоторые особо отчаянные шахтёры пренебрегали всеми нормами безопасности в погоне за лишней тонной добытого угля, которая легко конвертировалась в доллары.
Кстати, тем, кто получал доллары, сильно повезло: в некоторых городах угольные компании, власть которых была абсолютной, вводили даже свою внутреннюю валюту — это были собственные деньги компании, которыми можно было расплатиться в магазине или, допустим, в парикмахерской.
В связи со специфическими условиями труда смертность на шахтах Колорадо в два раза превышала показатели остальных штатов: так, в 1912 году по всей Америке погибало в среднем три шахтёра на тысячу, в Колорадо смертность на производстве составила семь с половиной человек на тысячу. Взрывы, смерти от удушья или обрушения стен шахты не были редкими случаями в районе Скалистых гор. Рабочие разными способами пытались повлиять на ситуацию: в итоге они обратили внимание на профсоюзное движение в других штатах — статистика гласила, что появление профсоюза, который отстаивает права рабочих, сокращает смертность на производстве примерно на 40%.
Впрочем, идея объединения рабочих в специальные организации, которые будут выступать со своими требованиями, совсем не понравилась угольным компаниям Колорадо, а в частности самой большой из них — фирме Colorado Fuel and Iron, или CF&I. Как и многие другие компании, она принадлежала семейству Рокфеллеров.
Борьба за права рабочих
Начиная с 1900 года шахтёры Колорадо всё-таки стали создавать свои собственные профсоюзные организации. Поскольку ничего незаконного в этом не было, угольным компаниям пришлось исхитриться: например, они специально набирали большое количество шахтёров, эмигрировавших из Мексики или южной и восточной Европы. Смешивая людей разной национальности, руководство компаний не давало им договориться между собой — многие из рабочих банально не говорили на английском языке, поэтому объяснить им, зачем нужен профсоюз, было совсем непросто.
Несмотря на все препятствия, которые чинили менеджеры компаний, шахтёры Колорадо и других западных штатов основали авторитетный профсоюз United Mine Workers of America, или UMWA («Объединенные горняки Америки»). Главным врагом рабочих стала как раз-таки компания Colorado Fuel and Iron, которая была известна своими драконовскими мерами в отношении рабочих.
Набрав достаточно членов для давления даже на самую крупную компанию, UMWA выдвинул свои требования. Основные из них сводились к увеличению зарплаты, введению восьмичасового рабочего дня и оплаты за дополнительную работу по обеспечению безопасности в шахте. Также работники требовали от угольных компаний разрешить им закупаться в любых магазинах и посещать любых докторов, а не только тех, которые сотрудничали с угольными корпорациями.
Естественно, компании наплевали на требования рабочих и проигнорировали их — тогда, в сентябре 1913 года, началась масштабная забастовка шахтёров, которая закончилась кровавой драмой.
Колорадская угольная война
К объявленной забастовке присоединились практически все рабочие — до 90% от всех работавших в тот момент в Колорадо шахтёров. Не обошлось, конечно, и без штрейкбрехеров — тех, кто договорился с начальством и вышел на работу вместо забастовщиков.
Реакции управляющих компаний не пришлось долго ждать: всех участников стачки обязали незамедлительно покинуть пределы рабочих городков вместе со своими семьями. Однако в UMWA были готовы к такому развитию событий: возле шахт на деньги профсоюза тут же возвели палаточные городки, в которых и поселились бастующие рабочие — землю под них профсоюзные лидеры арендовали заранее, поэтому с точки зрения закона к ним не могло быть никаких вопросов.
Эта тактика принесла свои плоды: штрейкбрехеры боялись выходить на работу просто потому, что путь к шахте им перегораживали разъярённые коллеги, участвующие в забастовке. Шахтёры ждали ответного шага от угольных магнатов. Те, в свою очередь, поступили нетривиально и обратились в детективное агентство Baldwin-Felts. И пусть его название не смущает — никаких расследований никто проводить не собирался, агентство было чем-то вроде частной военной компании: оно прославилось как раз-таки своими методами подавления разных забастовок.
Так, например, сотрудники агентства могли на протяжении всей ночи светить на палаточный городок из мощнейших прожекторов или поймать и избить кого-то из участников забастовки. В этой ситуации они применили, кажется, самый изощрённый метод: к местечку Ладлоу, где находился самый большой лагерь стачечного движения на 200 палаток и больше чем тысячу человек, подогнали бронированный автомобиль с закреплённым на крыше пулемётом. То и дело сотрудники детективного агентства давали очередь поверх палаток, до смерти пугая всех, кто находился внутри лагеря. Чтобы никого не зацепила шальная пуля, шахтёры даже вырыли укрытия, в которых они вместе с семьями прятались во время обстрелов.
Стрельба у Скалистых гор
Ситуация накалилась настолько, что власти штата всё же решили задействовать силы Национальной гвардии: впрочем, солдаты сквозь пальцы смотрели на издевательства, которыми подвергались жители палаточных городков, однако строго следили за тем, чтобы никто не нападал на штрейкбрехеров. Фактически государство выступило на стороне Рокфеллера, помогая ему подавить протест рабочих. Со временем начались аресты забастовщиков, а бойцы нацгвардии безжалостно и жестоко стали разгонять любые демонстрации рабочих.
10 марта 1914 года события достигли своей кульминации: полиция обнаружила тело одного из «предателей» забастовки — в убийстве, естественно, обвинили участников стачки. Из-за этого солдаты Национальной гвардии разгромили один из лагерей протестующих, после чего были отозваны — у штата просто не было денег на то, чтобы поддерживать их пребывание в Скалистых горах. Однако военизированные формирования, прикрывавшиеся статусом детективного агентства, никуда не делись — они начали действовать ещё жёстче.
Спустя несколько недель «охранники» ранним утром заявились в лагерь Ладлоу и потребовали выдать им некоего пленника, которого участники забастовки якобы удерживали внутри. По всей вероятности, это была организованная провокация, поскольку в то же время представители частной полиции установили на возвышенностях напротив лагеря несколько пулемётов. После отказа выдавать пленника они открыли огонь, шахтёры заняли позиции в своих вырытых окопах — началась затяжная перестрелка, которая закончилась только к вечеру.
Тогда же шахтёры, прикрывшись отъезжающим от шахты поездом, бежали из лагеря — сразу же после этого туда зашли нанятые компанией военные. В палаточном городке они схватили лидера забастовки — этнического грека Луиса Тикаса, а также нескольких его ближайших сподвижников. Их впоследствии застрелили. Другими жертвами столкновения стали женщины и дети — их было 11. Во время перестрелки они спрятались в одном из укрытий, в итоге над ними загорелась палатка — выбраться из ямы они уже не смогли. Всего в этом конфликте, как полагают историки, погибло 25 человек, лишь несколько — со стороны детективного агентства.
После событий, получивших название «Бойня в Ладлоу», забастовка не то что не закончилась — она приобрела новый масштаб: участники стачки нагрянули в соседние шахты и устроили партизанскую войну, убивая охранников и сжигая здания вместе с производственным оборудованием. UMWA при этом начало открыто выдавать оружие и боеприпасы бастующим горнякам. В итоге в ситуацию по приказу президента Вудро Вильсона пришлось вмешаться американской армии, которая разоружила всех участников столкновений. Забастовка продолжалась ещё несколько месяцев — до тех пор, пока у профсоюза окончательно не закончились деньги.
После волнений полиция арестовала более 400 шахтёров, против большей части из них были выдвинуты обвинения в убийстве. Перед трибуналом предстали и некоторые солдаты Национальной гвардии, однако всех их впоследствии оправдали. По данным правительства штата Колорадо, за время столкновений погибло не менее 69 человек (верхняя оценка — 199 человек). Революции в итоге не получилось: требования рабочих так и остались невыполненными, однако, по оценкам историков, самое кровавое противостояние между корпорацией и рабочими в истории США стало мощным толчком к реформам в сфере трудовых отношений.