22 июля 1456 года под Белградом было остановлено османское наступление на Западную Европу – причём, примерно на семь десятилетий!.. Современники в полной мере оценят важность этого события – считается, что именно в его честь папа римский Каликст III внесёт в календарь Западной церкви праздник Преображения Господня… (Есть мнение, что отсюда же пошла традиция отмечать победу колокольным звоном – во всяком случае, известно, что тот же Каликст во время Белградской осады распорядится звонить ровно в полдень, напоминая о необходимости помолиться за осаждённых – потому этот звон прозовут «турецким»…)
…Наряду с очевидным историческим значением, есть в этой битве нечто мистическое (или, наоборот – не побоимся этого слова – курьёзное!..) Впрочем – по порядку.
…Константинополь пал всего три года назад – и Мехмед II продолжил свой победоносный (как он предполагал) путь на Запад. Белград в ту пору был передовым форпостом Венгерского королевства. (Помимо собственно Венгрии в него входили обширные территории нынешних Румынии, Сербии, Словакии, Хорватии – и, впридачу, Закарпатье).
Белградская крепость когда-то была малозначительным византийским замком – но за несколько десятилетий его превратят, практически, в образец инженерного искусства. К Дунаю примыкал нижний город с портом; за ним располагались двойные стены верхнего города; последней линией обороны был внутренний замок с донжоном (точнее, последней линией становилась именно эта узкая трёхэтажная башня).
…Тем не менее, здешний гарнизон не превышал семи тысяч – а у Мехмеда было двести кораблей, триста пушек, и сто шестьдесят тысяч солдат. (Правда, некоторые исследователи считают это число раза в два завышенным… ну, неважно – в любом случае, перевес был огромен – к тому же султан вёл испытанное в боях и окрылённое победами войско…)
…Однако на помощь уже спешили регент Венгерского королевства Янош Хуньяди и монах-францисканец (и будущий святой) Иоанн Капистран!..
…Хуньяди (его старший сын тогда командовал белградским гарнизоном – а младший станет венгерским королём) был опытным генералом, и в течение последних десяти лет не раз то бил турок – то сам был ими бит. Собрать ему удалось, по разным сведениям, от пятнадцати до тридцати тысяч человек – правда, в основном, плохо вооружённых крестьян – имелись, правда, профессионалы-наёмники и дворянская конница.
…Итальянец Капистран уже некоторое время служил папским легатом в Германии – и успел прославиться как проповедник (хотя делал это на латыни!) – а заодно в качестве беспощадного сжигателя всяких еретиков. Узнав о падении Константинополя, он начнёт собирать войско для крестового похода… однако, германских баронов пылкие проповеди как-то не впечатлят (возможно, они слабо знали латынь) – потому качество Капистранова войска было ещё сомнительней, чем у венгерского регента. (По-видимому, его основу составляли косинеры – а это грозное слово означает всего лишь крестьян с косами). Зато их собралось (опять же, по разным оценкам) от тридцати до шестидесяти тысяч!..
…Тем временем, Мехмед подступил к городу… у него расклад был иной: тяжёлая анатолийская пехота, сипахи (бронированная кавалерия) – и (куда ж без них!) янычары. Пушки и корабли мы уже упомянули… Кстати, с кораблями сразу «всё пошло не так» – Хуньяди начнёт с того, что набросится на них со своей флотилией – три галеры потопит, два с половиной десятка захватит – остальные в беспорядке ретируются. (Иной раз, кажется, что на протяжении столетий турецкий флот существовал, в основном, для того, чтобы его кто-нибудь топил…) Так или иначе – блокада была прорвана; в город удалось перебросить значительные подкрепления.
…А вот турецкие пушки били без перерыва – и за неделю проделали в стенах несколько брешей. Мехмед командует начать штурм – после захода солнца. Янычары врываются в город, подступают к крепости… и тут с внешних стен начинают сыпаться просмолённые брёвна!.. Основная масса османского воинства оказалась отрезана стеной огня – венгры и сербы контратакуют и подчистую вырубают прорвавшихся янычар… остальные отступают…
(Увековеченный момент этой битвы – подвиг серба Титуса Дуговича… увидев, что турки умудрились установить на одном из бастионов свой флаг, он срывает его – и, вместе с трофеем, бросается со стены! Потомкам героя будет даровано дворянство…)
…Итак, к утру 22-го сражение затихнет – и вот тут начнутся странности… Для начала, осмелевшие защитники крепости по одному начинают выбираться наружу. (С простым и естественным намерением – пограбить!.. Поле было усеяно турецкими трупами – а, как говорят, наиболее ценные трофеи, вроде золота, недоверчивые янычары носили при себе даже в бою).
…Неясно, насколько это правда – но факт остаётся фактом: мало-помалу «нейтральная полоса» оказалась заполнена таким количеством осаждённых, что Мехмед решит – это наступление!.. Султан посылает кавалерию… сражение возобновляется… Обоим венгерским командующим остаётся только поддаться стихии: Капистран со своими косинерами обрушивается на османский фланг – Хуньяди выводит войска из города. Раздосадованный Мехмед бросается в атаку во главе своих янычар – и получает стрелу в бедро…
…То ли ранение султана так впечатлило османскую армию, то ли на неё нашло какое-то внезапное помутнение – но турки дружно кинутся наутёк, бросив лагерь, пушки – и вообще, всё, что можно было бросить!.. К вечеру Хуньяди прикажет, на всякий случай, отойти под защиту стен – но утром окажется, что никакого врага в пределах видимости нет... (Султан, придя в себя после ранения, хотел было, с горя, отравиться – но передумает, и велит отступать в Константинополь…)
P.S. …После этой блистательной победы защитников города постигнет эпидемия чумы – в числе прочих, она унесёт жизни Хуньяди и Капистрана… А Белград только в 1521-м будет взят Сулейманом Великолепным… Впрочем, это – совсем другая история.
