3-го сентября 1804 года английский пакетбот «Герцог Камберленд» находился на рейде небольшого островка Сент-Джон из архипелага Виргинских островов, и его экипаж ещё не представлял какой ужас предстоит пережить им в ближайшее время.
В шесть часов вечера налетел тропический шторм.
В снастях завыл ветер, с неба обрушился ливень, а волны поднялись такой высоты, что свободно перехлёстывали через палубу бака.
Лопнул канат одного якоря и с «Камберленда» отдали запасной, но затем разрушилось устройство для подъёма якорей — брашпиль. Он разломался с ужасным треском и люди кинулись накладывать на якорный канат стопора.
Вспышки молний озаряли царящий вокруг мрак, и показывали морякам острые рифы, которые грозили кораблю неминуемой гибелью, если якоря не смогут удержать его на месте.
Но канаты держали хорошо, и у людей появилась надежда на благоприятный исход. В конце концов офицеры решили спуститься вниз и поужинать, но едва они успели сесть за стол, как с палубы донеслись крики.
Все бросились наверх.
Капитан Лоренс проговорил:
— Всё пропало. Господи, прости нам наши прегрешения!
Лопнул один из якорных канатов, и несколько минут корабль удерживался оставшимися двумя. «Камберленд» развернуло лагом (боком) к волне. Многие матросы принялись громко оплакивать самих себя, своих жён и детей, но вскоре успокоились, и экипаж с твёрдостью стал ждать решения своей судьбы.
Потом все якорные канаты порвались. Корабль понесло в темноте, при ярких вспышках молний и под постоянным проливным дождём.
Ему удалось проскочить мимо тех рифов, что находились перед ним.
И вот «Камберленд» влекло ветром и волнами куда-то в темноту, а люди держались за снасти, чтобы их не смыло волнами в море, и никто не знал, чем закончится эта ночная гонка.
Все молчали. Все ожидали каждую секунду смерти. Разговаривать не хотелось.
Впереди показалась чёрная массивная тень. Экипаж решил, что это большая скала, стоявшая посреди гавани. Скалу называли Крысиным островом. На её вершине располагалась крепость. С «Камберленда» попытались подать сигнал крепостному гарнизону и выпалили из пушки, но звук выстрела был слаб и потерялся в могучем рёве бури.
Но оказалось, что за остров моряки приняли другой корабль, который также боролся со штормом. «Камберленд» благополучно избежал столкновения, проскочив вдоль самой кормы неопознанного судна.
Корабль нёсся к острову. Моряки гадали — какой билет вытянут они в этой лотерее? Бросит ли «Камберленд» на острые камни, или он попадёт на песчаную часть побережья? От этого зависела целостность судна и жизнь его экипажа.
Наконец этот вопрос разрешился: корабль прибило к подножию высокого утёса, он ударился о камни и корпус его затрещал.
Для облегчения судна срубили две мачты. Через пробоины внутрь корабля стала поступать вода. Все со страхом ждали, что «Камберленд» не выдержит напора и примется распадаться на части. Но ничего существенного люди предпринять не могли и просто в молчании ожидали восхода солнца, чтобы его лучи осветили окрестности и дали возможность более ясно оценить положение.
Миновали три мучительных предрассветных часа.
Но вот наступил день и положение корабля и экипажа прояснилось.
«Камберленд» был прижат к высокому каменному обрыву.
Срубленная бизань-мачта удерживалась у борта корабля снастями, и по ней можно было добраться до берега. Но берег представлял собой отвесную каменную стену и подняться по ней — задача, представлявшаяся экипажу невыполнимой.
Один матрос прошёл по мачте, набросил верёвочную петлю на куст, росший в расщелине утёса, потянул верёвку на себя и легко вырвал куст с корнем. Растения не могли выдержать веса человека и не могли служить опорой при восхождении.
Второй матрос, при попытке переправиться с мачты на берег, свалился в море и плавал между кораблём и утёсом, с риском быть раздавленным. Ему успели подать конец и втащили бедолагу на борт.
Меж тем шторм не ослабевал, корабль разрушался и оставаться на нём было нельзя.
В этот миг с палубы заметили, что на вершине утёса показались люди. Это были местные негры. Они с интересом разглядывали корабль, но не предпринимали никаких попыток подать помощь экипажу.
С корабля кричали им, чтобы они немного спустились по обрыву и приняли бы конец верёвки, но негры оставались неподвижны.
С этой стороны спасения ждать не стоило.
В конце концов старший штурман Донкастер бросился с бушприта в море. Волна выбросила его на уступ утёса. Следующий вал приподнял его ещё выше. Донкастеру чертовски повезло — он не погиб от удара и ничего себе не повредил.
Отдохнув несколько минут, Донкастер медленно и осторожно принялся взбираться на вертикальную стену. Весь экипаж, затаив дыхание, следил за его попыткой.
Подъём занял у старшего штурмана около получаса, и вот он достиг верхушки утёса. Подошёл к тому месту, где находился корабль, спустился немного ниже и сумел поймать конец верёвки, которую ему метнули с грот-мачты.
Верёвку Донкастер закрепил за стволы деревьев, росших не вершине скалы. Несколько, наиболее отважных матросов, поднялись по ней и завели наверх трос. По тросу передали конец талей и уже с их помощью стали вытаскивать с корабля членов экипажа одного за другим.
На то, чтобы поднять всех до единого, ушло три часа.
Измученные, но зато избегнувшие смерти люди направились в город Сент-Джон. Они преодолели три мили по пересечённой местности через сахарные плантации, залитые потоками ливня по самые макушки тростника. Избежав гибели в море, моряки теперь рисковали утонуть в дождевой воде. Вся долина, по которой они шли, представляла собой сплошное озеро, и то один, то другой человек проваливался иной раз в воду по самую шею.
Наконец они достигли города, но местное население встретило их холодно. Видимо, горожане не жаловали англичан.
Лишь один мулат, местный портной, сжалился над потерпевшими крушение и доставил им пищу и сухую одежду.
Ураган продолжался ещё двое суток.