В ночь на 24-е июня 1812 года «Великая Армия» Наполеона переправилась через Неман – уже к вечеру недоброе известие будет доставлено Александру I в Вильно; прямо с бала офицеры и генералы поспешат к своим войскам…
…Как мы помним, «грозе двенадцатого года» предшествовал Тильзитский договор, заключённый императорами пятью годами ранее. Его главным последствием было наше присоединение к Континентальной блокаде – не имея возможности физически добраться до своего главного врага, Англии, Наполеон намеревался взять остров измором. Поначалу русские ревностно возьмутся исполнять условия – и закроют торговлю с Британией… но вскоре обнаружат четырёхкратное падение экспорта хлеба (нашей нефти того времени!) С другой стороны, импорт из Европы (то есть, фактически – из Франции) отнюдь не снизился; таким образом, торговый баланс станет резко отрицательным – проще говоря, из страны утекало золото. Что было делать?.. Разумеется, схитрить – с одной стороны, разрешат торговлю через третьи страны; с другой – введут заградительные импортные пошлины на предметы роскоши. Французы возмущались – наши отмалчивались…
…Помимо экономических проблем, были и политические – Александру не нравилось внезапно возникшее у него под боком Герцогство Варшавское; протестовал он и против других самоуправств Наполеона в покорённой Европе. Разумеется, бесполезно… Была, как считают некоторые, и личная причина… точнее – две причины, поскольку Бонапарт дважды сватался к нашим великим княжнам – и дважды ему откажут… Наконец, 27 апреля 1812 года посол во Франции, князь Куракин, вручает Наполеону ультиматум русского коллеги – Александр требует эвакуации прусских областей и шведской Померании, урегулирования французских отношений с Швецией, и, главное, – разрешения торговли с нейтральными государствами… по сути – снятия Континентальной блокады… Правда – обещает в ответ пересмотреть пошлины на французский импорт…
(…Некоторые историографы полагают – царь сознательно провоцировал императора французов... Так или иначе – война началась…)
…Наполеону удалось собрать для вторжения свыше четырёхсот тысяч (впрочем, называются и цифры до шестисот с лишним). Причём – это было самое настоящее воинство Объединённой Европы… (Позже Бонапарт не без гордости будет вспоминать, что французы составляли в угробленном на русских просторах войске не более десятой части… император лукавил – однако, около половины солдат Великой армии действительно были нефранцузы!..)
…Если быть точным – Неман перейдут около ста восьмидесяти тысяч ещё не объединённых немцев (сорок из них – австрийцы; более двадцати – пруссаки; остальные – государства Рейнского союза: саксонцы, баварцы, вестфальцы и т. д…. все – наши недавние – и будущие – союзники). Далее – девяносто тысяч поляков и литовцев (воины Великого Герцогства Варшавского искренне полагали, что предназначение Бонапарта – наконец-то освободить их от русской оккупации… он и сам иной раз называл эту кампанию «Второй польской войной»). …Наконец – почти тридцать пять тысяч итальянцев и неаполитанцев (Неаполь пока был отдельным королевством); десять тысяч швейцарцев; по пять – испанцев и португальцев; по две – голландцев и далматийцев (то есть – хорватов)…
…Русские армии на западном направлении насчитывали менее двухсот тысяч.
P.S. …Почти за год до этих событий, Александр скажет исторические (но десятилетиями замалчиваемые!) слова: «…возможно и даже вероятно, что он нас побьёт, но это ещё не даст ему мира. За нас – необъятное пространство, я скорее отступлю на Камчатку. За нас будут воевать наш климат и наша зима». Ну… воплощение именно этой стратегии мы вскоре и увидим – правда, без крайностей, вроде Камчатки…
P.P.S. …Наполеон собирался разбить русских в паре приграничных сражений – и закончить войну в Смоленске или Минске. Войдя через несколько дней в Вильно, он зачем-то застрянет тут почти на три недели. Совершенно не в стиле стремительного Бонапарта... Впрочем, это – совсем другая история.
