Летом 1983 года АПЛ К-429, основное вооружение которой были крылатые ракеты, во время дифферентовки в районе бухты Саранной, затонула на глубине порядка 38 метров – в результате аварии погибло 14 моряков-подводников.
Весной 1983 года, после длительного похода, К-429 прошла межпоходовый ремонт, а ее экипаж был отправлен на отдых. Но уже 20 июня командиром дивизии подлодок Алкаевым Н.Н. был вызван командир 379-го экипажа Суворов Н.М., которому он озвучил незапланированную задачу – выйти на К-429 в море с целью закрытия дивизионного плана БП.
Так как часть экипажа отпустили в отпуск, на АПЛ было менее половины команды, а для личного состава не планировалось выполнения в этот период боевых упражнений, Суворов Н.М. попытался отказаться, ссылаясь на неготовность как самой АПЛ, так и экипажа.
Но, под давлением комдива и угрозами «исключения из рядов КПСС» и «пойдешь под трибунал», Суворов был вынужден выполнить приказ Алкаева о выходе атомохода в море. Хотя все инструкции и наставления запрещает держать в постоянной боеготовности экипажи, если в них заменено более 30 % моряков.
Немного позднее 379-ый экипаж после проверки допустили к проведению торпедных стрельб непосредственно штабом дивизии, а уже на следующий день К-429 была принята от 228-го 379-м экипажем при отсутствии их командиров. Причем Суворов не подписал запись в Журнале готовности оперативного дежурного о готовности корабля и команды.
В итоге для проведения учебных стрельб на АПЛ К-429 для выполнения поставленной задачи вышли 106 моряков, включая 48 человек из 379-го экипажа, 58 подводников из 228-го и двух экипажей других атомных лодок. Кроме того, для обучения на лодку были дополнительно взяты еще 14 молодых моряков.
Вечером 24 июня 1983 года АПЛ К-429 покинула бухту Крашенинникова. Помимо трех практических ракет, на лодку также были загружены боевые ракеты и торпеды.
В 22 ч 46 мин атомоход зашел в бухту Саранная для проведения дифферентовки, и в 23 ч 18 мин командир приказал принять главный балласт.
Но, при начале заполнения ЦГБ(цистерны главного балласта), глубиномеры показали, что лодка остается на поверхности. После чего командир БЧ-5, в целях ускорения погружения, начал заполнять уравнительные цистерны.
В результате, К-429 получила отрицательную плавучесть и начала быстро погружаться, что не было замечено ни командиром, ни другими офицерами в ЦП, так как при межпоходовом ремонте глубиномеры в ЦП были заглушены, а сами заглушки после ремонта просто «забыли» убрать.
В 23 ч 30 мин поступили сразу два доклада о поступлении забортной воды в I и IV отсеки лодки через систему вентиляции, после чего связь с IV отсеком прекратилась.
Примерно в это же время вода начала поступать и во II и III отсеки, также через систему корабельной вентиляции. Но, после закрытия клинкетов (заслонок) вентиляционной системы, поступление воды в первый, второй и третий отсеки прекратилось.
Далее командир БЧ-5 начал продувать все группы ЦГБ подавая ВВД(воздух высокого давления), но из-за открытых клапанов вентиляции ЦГБ, весь поданный воздух высокого давления просто вышел за борт, а общий запас ВВД снизился до 20 %.
В итоге АПЛ К-429 опустилась на грунт с дифферентом 0,5° на нос и получив крен 15° на левый борт. Приборы во II отсеке показали глубину 37 метров.
Таким образом, на К-429 сложилась следующая ситуация:
- I отсек – затоплен на 75%;
- II отсек – затоплен на 75%;
- III отсек (центральный) – вода не поступала;
- IV отсек – был затоплен в течение 3 минут полностью, в нем было 17 моряков, из которых три человека успели покинуть отсек, а оставшиеся 14 подводников остались согласно ст. 23 Наставления по борьбе за живучесть подводных лодок, хотя, в первые секунды аварии, также имели возможность выйти из отсека;
- V отсек – в течение непродолжительного времени также был затоплен через клапан выравнивания давления с четвертым отсеком;
- в VI и VII отсеки остались сухими, поступления забортной воды замечено не было.
Далее стало известно, что в I, II, III, VI и VII отсеках атомохода находилось 106 моряков-подводников, из них 31 – в первом и 48 – во втором отсеках лодки.
В отсеках АПЛ, где находился экипаж, имелись 60 комплектов аппаратов ИДА-59М, а также около 40 гидрокомбинезонов, которые были рассчитаны на штатный экипаж в 87 человек, а в море, напомним, на К-429 вышло 120 моряков. Помимо этого, часть «идашек» осталась в затопленном четвертом отсеке.
Также выяснилось, что почти все(!) аварийные и спасательные средства лодки неисправны – так, выяснилось, крышка ВСУ(всплывающее спасательное устройство) оказалась приварена, лебедка ВСУ оказалась разобранной, были повреждены устройства отдачи обоих АСБ (аварийно-спасательных буев), а у прочной рубки III отсека оказался неисправен кингстон затопления.
Таким образом, ни об аварии, ни о месте затопления АПЛ К-429 службы флота не знали, а выйти из лодки на поверхность экипаж мог только через АСЛ (аварийно-спасательный люк) в корме и торпедные аппараты носового отсека.
На фоне этого командир АПЛ решил отправить на поверхность пару моряков-добровольцев, которые должны сообщить командованию о случившейся аварии, состоянии корабля и экипажа, а также точные координаты лодки.
Около 4 часов мичманы Н.Мерзликин и М.Лесник поочередно начали выход из аварийной лодки через трубу ТА(торпедного аппарата). Моряки достаточно долго плыли в сторону берега и, по счастливой случайности, были обнаружены с малого противолодочного корабля МПК-178. Поднятых на борт подводников моряки корабля приняли за иностранных диверсантов и отказывались верить, что они вспыли с затонувшей подводной лодки. Затем, однако, разобрались и командир МПК-178 связался через свое командование с Камчатской флотилией на предмет затонувших в заливе подлодок. Только тогда в штабе стало известно, что во время дифферентовки К-429 затонула.
Спустя 12 часов к месту аварии подошли три спасательных судна и сторожевой корабль «Сторожевой». Также прибыла лодка аналогичного проекта, в которой планировать проводить декомпрессию личного состава, выходящего из аварийной АПЛ. На третий день к району аварии К-429 стянулись основные спасательные суда флотилии, а на одном из них находился Главком ВМФ С.Г.Горшков.
На аварийной лодке ситуация продолжала осложняться – ночью 25 числа в третьем отсеке взорвалась АКБ(аккумуляторная батарея). К счастью, пожара не произошло, но отсек оказался сильно загазован и находящиеся здесь моряки по приказу перешли во второй отсек.
Таким образом, во втором отсеке лодки собралось более 50 % личного состава, содержание углекислого газа достигло критического уровня 5,5 % и продолжало повышаться. Кроме того, в отсеке отключилось аварийное освещение.
В связи с этим командир решил перевести часть моряков из второго в первый отсек, а во втором отсеке применили установки химрегенерации воздуха и дышать находящемуся здесь личному составу стало легче.
На второй день заточения раздался более мощный взрыв аккумуляторной батареи уже в первом отсеке атомохода, что еще более осложнило ситуацию на аварийной лодке.
Вследствие взрывов АКБ были разгерметизированы аккумуляторные ямы, а скопившаяся в отсеках вода смешалась с электролитом, что вызвало интенсивное выделение хлора в довольно серьезной концентрации. Таким образом, давление поднялось до уровня 0,8 кг/см2, а из-за сильной загазованности, в отсеках можно было находиться только с ИДА-59.
Кроме того, положение экипажа лодки осложнило падение температуры воздуха в отсеках – спустя двое суток после затопления АПЛ она не превышала 12°С.
На фоне этого, капитан 1-го ранга А.А.Гусев, являющийся старшим по должности на борту атомохода, принял командование на себя, о чем была сделана соответствующая запись в вахтенном журнале.
По расчетам майора медслужбы Краснова А.И., который был штатным врачом, если дополнительно не подавать кислород на борт АПЛ, то моряки в носовых отсеках продержатся около 56 часов, а в кормовых максимум протянут 92 часа.
В это время спасательными судами флотилии была налажена с АПЛ – с лодки она осуществлялась ударами по корпусу, а на лодку информация передавалась с помощью звукоподводной связи.
Спасательный колокол СК-59, из-за малой глубины и крена, не смог пристыковаться к АСЛ лодки, после чего моряков решили выводить через трубы торпедных аппаратов. То есть, спасателям нужно было только обеспечивать вентиляцию отсеков лодки, а также встречать выходящих моряков.
Перед началом выхода первых подводников выяснилось, что из 100 имевшихся аппаратов ИДА-59, только в 10 из них в баллонах был кислород, а некоторые маски были повреждены. После запроса водолазы со спасательных судов через торпедный аппарат передали баллоны с кислородом и ближе к вечеру начался выход моряков по четыре человека за раз(больше просто не помещалось в аппарате. прим редакции).
После начала выхода случилась еще одна трагедия – один из моряков запаниковал и попятился назад, ударив при этом по аппарату(дыхательному мешку) ИДА-59 следующего за ним матроса Сенюкова. Это привело к тому, что матрос получил серьезнейшую баротравму легких и скончался. В дальнейшем выход через ТА на поверхность осуществляли по три человека.
Вывод подводников из кормы позволял осуществить аварийно-спасательный люк седьмого отсека, но представление о нем, как выяснилось, имел только мичман В.П.Баев – бывший водолаз-инструктор.
Мичман объявил находящимся в кормовых отсеках морякам о том, что знает как покинуть лодку через АСЛ и собирался первым выйти для выпуска буй-вьюшки. Но ему, как опытному подводнику, было предложено остаться на борту до выхода всех моряков из отсека.
Первыми через АСЛ седьмого отсека начали выход матросы Черошников и Закиров, с которым на спасательные суда был передан доклад об обстановке и просьба передать аппараты ИДА-59, а также водолазное снаряжение и продукты.
Здесь также произошла трагедия – у выходившего Закирова не получилось выпустить буй-вьюшку и он настоял на повторной попытке. Это у него получилось, но из-за неисправности карабина матрос не смог отцепиться от буйрепа и погиб.
На следующий день выход моряков из VII отсека продолжился и за 4 часа на борт спасательного судна были подняты 16 подводников. Перед выходом мичман Баев подробно инструктировал моряков о действиях при покидании аварийной лодки.
Затем через АСЛ VII отсека вышли Вашуркин, Киреев, Бондарчук, Насонов и Саблин, после чего Баев остался в отсеке один. Мичман подготовил ИДА-59, который сам собрал из нескольких неисправных аппаратов, и 26 июня около 19 часов сообщил о выходе. Причем на поверхности Баев оказался только в 1 час 30 минут 27 числа – долгий выход он объяснил с проблемами в шахте АСЛ, во время решения которых несколько раз терял сознание.
Здесь нужно отметить, что мичман Баев В.П. после аварии был повышен в звании до старшего мичмана, переведен на должность главного боцмана и награжден орденом Красной Звезды.
Последними с аварийной лодки эвакуировались начальник штаба капитан 1-го ранга А.А.Гусев, командир 379 экипажа капитан 1-го ранга Н.М.Суворов, старший механик 379 экипажа капитан 2-го ранга Б.Е.Лиховозов и замполит 379 экипажа капитан 2-го ранга И. Пузик.
После поднятия лодки силами АСС(аварийно-спасательной службы) флота и проведения расследования, комиссией была выявлена неисправность блока управления заглушками вентиляционных клапанов, приведшая к затоплению четвертого отсека и дальнейшим событиям.
При всплытии капитан 1 ранга Суворов поднял на поверхность дифферентовочный журнал К-429, а позднее, уже на берегу, по просьбе командира дивизии Алкаева подписал несколько документов, включая «Журнал готовности». То есть, Суворов по сути, сам подписывал себе приговор, прикрывая начальство…
Через три месяца командира К-429 отдали под суд, а во время следствия важные документы «терялись» (пример – журнал дифферентовки – прим. редакции) или просто переписывались. При этом обвиняли Суворова те самые начальники, которые просили его подписать нужные документы задним числом.
Суд, на который Суворов требовал пригласить своих начальников, отправивших его в море, несмотря на неготовность лодки и экипажа, проходил в течение недели и закончился вполне предсказуемо для тех времен.
Командиру К-429 Суворову присудили 10 лет колонии-поселения, а командиру БЧ-5 — 8 лет. Через три года Суворов был амнистирован, вышел на свободу и до 1998 года пытался «найти правду».
Что любопытно, 13 октября 1985 года, АПЛ К-429 повторно затонула прямо у причала во время ремонта, на который уже было израсходовано порядка 300 млн руб. Дальнейший ремонт атомохода был признан нецелесообразным и корабль был переоборудован в учебное судно, а среди подводников лодка получила прозвище-«дважды утонувшая».