25 августа (по нов. ст.) 1758 года во время Семилетней войны произошла битва при Цорндорфе (сейчас – польская деревня Сарбиново) – известный военный историк Клаузевиц впоследствии назовёт это сражение «странным»; а обе стороны – своей победой… надо сказать – мы имеем дело с редким случаем, когда, в сущности, все правы!..
…Ранее, сменив на посту командующего Апраксина, Фермор практически без боя присоединит Восточную Пруссию (включая Кёнигсберг) – и получит распоряжение выдвинуться на Кюстрин. (Ныне – польский Костшин-на-Одре, по тем временам – город стратегического значения; предполагалось, что с его взятием «…король прусский лишился бы всей Померании и части Бранденбургии»). Историографы склонны относиться к Виллиму Виллимовичу с некоторым пренебрежением (в отличие от его дежурного офицера, Александра Суворова, почитавшего шотландца «вторым отцом»)… но, прямо скажем – генерал-аншефу приходилось непросто: во-первых, каждым его шагом руководила из Петербурга Конференция при Высочайшем дворе; во-вторых – в качестве подкрепления ему пришлют «Обсервационный корпус» – детище всесильного фаворита императрицы, Шувалова… причём граф своим соединением предполагал командовать лично – и тоже из столицы!..
…Так или иначе – Кюстрин был осаждён, подвергнут бомбардировке, подожжён – и, вероятно, скоро бы пал… (Сдаваться гарнизон не хотел – оказавшись посреди владений Фридриха, русские начисто перестали соблюдать предписанное им в Восточной Пруссии «благочиние»… дошло до того, что озлобленные местные начнут партизанить!) Всё изменится с прибытием короля-воина – оставив большую часть армии в Силезии (противодействовать австрийцам) Фридрих является на подмогу осаждённым. (Всего к моменту битвы у него было около тридцати пяти тысяч; у Фермора – сорок шесть; преимущество русских в артиллерии было двукратным; зато пруссаков в коннице – трёхкратным).
…Тщательно изобразив подготовку переправы через Одер, прусский король форсирует реку совсем в другом месте – и заходит русским в тыл; Фермор разворачивается на сто восемьдесят градусов (деревушка Цорндорф оказалась между противниками) – наша армия образует нечто вроде каре… Не углубляясь в описание самого сражения (а оно продолжалось с девяти утра до, фактически, темноты) заметим – наш командующий вскоре после начала битвы утратит контроль за ходом событий – а затем и вовсе покинет поле боя… со штабом вместе!.. Войска окажутся предоставлены сами себе…
…но не кинутся наутёк, как мы это сплошь и рядом наблюдаем!.. (Кроме «шуваловцев», которые, в конце концов, не выстоят – и утешатся водкой, разграбив собственный обоз). Что касается остальных, то «…расстреляв свои последние патроны, они оставались тверды, как скала. Многие, насквозь пронзённые, продолжали держаться на ногах и сражаться», – свидетельствует очевидец с нашей стороны. Ему практически вторит противник: «…русские лежали рядами, целовали свои пушки – в то время как их самих рубили саблями – и не покидали их».
…Но не только «целовали»!.. После целой серии ожесточённых атак порядком потрёпанные прусские гренадёры натурально устроят «забастовку»!.. Фридрих, весь день проведший на поле боя, в сердцах воскликнет: «Мое жалкое левое крыло бросило меня, бежали как старые шлюхи!» О русских же король именно в тот день скажет: «Это железные люди! Их можно перебить, но разбить невозможно!»
Русские потеряли убитыми, ранеными и пленными половину армии – свыше двадцати тысяч; пруссаки – треть; более десяти тысяч. При этом Фермор, теоретически, располагал двенадцатитысячной дивизией Румянцева (будущего героя войн с турками и ещё одного суворовского начальника) – но это войско не двинется с места, продолжая бесполезно караулить переправу через Одер…
P.S. Два дня русская армия будет стоять на поле боя – а потом отступит на виду у бездействующего противника (и, как говорят, унеся на руках – из-за нехватки лошадей! – трофейные пушки). Фридрих поспешит вернуться в Силезию… обе столицы заявят о победе. Фермора, тем не менее, вскоре отстранят – в сущности, пруссаки решили в этом кровопролитном бою свою задачу, остановив наше продвижение – с другой стороны, при ограниченности человеческих ресурсов, потери Фридриха стали совершенно катастрофическими… Впрочем, это – совсем другая история.
