Для нас сахар — сравнительно дешевый повседневный продукт, эталон сладости и символ нездорового питания. Но когда-то он был дорогой редкостью и лекарством. В средневековой Европе сахар ели в среднем по одной ложке в год, то есть большинство этот продукт так никогда и не попробовали. Потом он стал двигателем страшной треугольной торговли. А затем наука и технический прогресс сделали сахар тем, чем он является сейчас. И что удивительно, человечество в целом с доступным сахаром стало лишь здоровее. Но обо всем по порядку.
От папуасов ко всем остальным
Ученые называют родиной сахарного тростника Папуа — Новую Гвинею. Производства сахара в современном понимании у папуасов не было, но тростник выращивали специально, что требует долгого организованного труда. Да-да, согласно общему представлению, на этом острове сплошь дикость и людоедство, на самом же деле там занимались сельским хозяйством, когда в Европе добывали пропитание охотой и собирательством. Потом сахар попал в Индокитай, Индию и Китай. Вначале, как и в Новой Гвинее, сердцевину тростника просто жевали и давили из нее сладкий сок.
Сахарный сироп
Про выращивание сахарного тростника в подробностях писал Будда. Кстати, буддийские монахи первыми стали отвергать употребление сахара как проявление лишней заботы о себе. В Ветхом Завете пишут про сладкий тростник — скорее всего, сахарный. В 325 году до нашей эры воины Александра Македонского встретили сахарный тростник и сахарную воду в Индии.
Ручная выжимка тростника
А потом появился настоящий сахар
Делать настоящий сахар научились позже — скорее всего, примерно в VI веке до нашей эры в Индии (возможно, где-то еще в тропическом поясе Старого Света). За 300 лет до нашей эры в стране уже было пять разных видов сахара, а ведь тростник рос столетия до этого и не только там. Но производство обычного для нас кристаллического сахара распространилось по миру значительно позже. Этому поспособствовали исламские завоевания. Когда арабы в VII веке завоевали Персию, они обнаружили там сформировавшееся производство, которым занимались изгнанные из Византии христиане-несториане. Ислам отвергал перебродившие (алкогольные) напитки, но сладкие напитки и сиропы принимались и распространялись. После этого от страны к стране путешествовал уже не только тростник, но и технология производства.
Европа открыла сахар значительно позже, хотя как индийский деликатес он был известен еще в Древнем Риме. Византия знала о сахаре больше и даже производила его в своих южных провинциях, которые первыми достались мусульманским завоевателям. Потом на Восток пришли крестоносцы, и свой сахар появился в Южной Европе. Европейцы его скоро распробовали, и возник обычный для Средневекового мира вопрос о нравственности употребления этого продукта (нуждами тела тогда интересовались меньше, чем теперь). Схоласты спорили: считать сахар лекарством или его едят для удовольствия? В итоге сочли лекарством. Мировое производство тоже росло. Примерно в 1285 году великий путешественник Марко Поло написал, что сахар делают не только в Индии, но также в Китае и на востоке Африки.
Первый бросок на запад
После исламского завоевания Ближнего Востока и Египта поставки сахара в Европу сократились. Да и само производство на старых местах, но при новой власти пришло в упадок. Зато в XV веке началась эпоха Великих географических открытий. Испанцы и португальцы открыли Канарские острова и Мадейру — места с подходящим для тростника климатом и ресурсами. В 1432 году на Мадейре произвели первый сахар, а в 1452-м поставили водяной пресс — солидное по тем временам производство. Вскоре это же повторили на Канарах. Пошли поставки не только в Португалию, но также в Англию и Францию, а к концу века — по всей Европе. Производство сахара было у тещи Христофора Колумба, а сам он занимался его перевозкой еще до открытия Америки. Однако «сладкий век» был еще впереди. Но, чтобы можно было передать его «горечь», расскажем о проклятиях сахара.
Четыре проклятия сахара
Нет, речь не о кариесе и даже не о диабете (и то и другое отлично появляется и без сахара). Дело в особенностях производства, которые стали причиной множества бед.
Первое проклятие. Сахарный тростник — многолетнее растение, от его посадки до первого урожая проходит примерно 15 месяцев. А до этого нужно хорошо подготовить поле, следить за ростками, поддерживать, убирать сорняки. Если климат достаточно теплый, но засушливый, то нужна ирригация, а обслуживать каналы — изрядный труд. Все это время обстановка вокруг плантации должна быть спокойной и стабильной. И это всегда понимали: войдя в Испанию в 711 году, мусульманский правитель только через 44 года заказал сахарный тростник с Востока.
Второе проклятие. Сахарный сироп, первое производное из тростника, требует немедленной переработки. В противном случае сахароза распадется на составляющие — тоже сладкие, но не те, что нужны. Потому тростник сразу перерабатывали: дробили на мельнице, отжимали сок, кипятили этот сок до появления кристаллов, собирали кристаллы, добавляли разные вещества для ускорения процесса и эффективности. Процесс сложный, с массой нюансов.
Третье проклятие. Производство было весьма энергоемким. Чтобы получить 1 тонну сырца, нужно переварить 7 тонн тростника. Эпоха нефти, газа и даже угля была еще очень далеко, для топки котлов пользовались дровами, причем на открытом пространстве, то есть с минимальной эффективностью. Так в регионах производства тростника уничтожили леса, и кое-где весьма радикально.
Четвертое и самое страшное проклятие. Для производства сахара требуется много ручного труда. Сразу на Востоке и в Южной Европе тростник выращивали на семейных фермах, где работали бесплатно ради общего результата. Потом появились плантации, однако нанимать людей ради низкоквалифицированного, но тяжелого труда оказалось дорого. Появились рабы, и началась следующая — самая трагичная — эпоха в истории сахара.
Кровь, смерть и рабство
В 1514-м, через 22 года после открытия Америки, на третьем году постоянного пребывания европейцев на Кубе, епископом этого острова стал Бартоломе да Лас Касас. Он был человеком гуманным и порядочным, видел, как эксплуатировали индейцев, как они умирали от тяжелой работы и болезней, как восставали и погибали еще быстрее от европейского оружия.
И тогда епископу пришла в голову идея, как победить большее зло меньшим. Ради спасения индейцев он предложил испанским монархам завезти в Новый Свет африканских рабов. Их он видел их в Испании, и они казались епископу более довольными своей участью и приспособленными к тяжелому труду (поначалу в Америке не было плантаций, но было много работы по добыче золота). Епископ считал, что рабство будет недолгим, золото быстро кончится и рабов отпустят заниматься сельским хозяйством.
В чем-то он был прав: золото на Кубе действительно скоро кончилось. Но очень быстро появились плантации сахарного тростника и другие сельхозпредприятия. В Центральную Америку завезли огромное количество африканцев. А епископ, сменивший несколько мест служения, везде наблюдал страдания новых рабов.
В итоге через 33 года Бартоломе да Лас Касас отказался от должности епископа и вернулся в Европу агитировать власть против любого рабства. Он делал это до самой смерти, написал книгу, но на этот раз его не услышали.
Что особенно обидно, индейцы, которых пожалел епископ, все равно скоро вымерли. Сейчас в Вест-Индии индейцев почти нет (правда, остались их следы в генах некоторых местных жителей).
Плантаций становилось все больше. Скоро выяснилось, что представители негроидной расы выживают там много лучше индейцев и тем более европейцев (белое рабство тоже пробовали — неуспешно). Через пару столетий в регионах, где выращивают сахарный тростник, было огромное количество чернокожих рабов, и сейчас их потомки там в большинстве.
Треугольная торговля
Треугольная торговля началась позже, в конце XVI века, и продолжалась до начала XIX столетия. Ее суть можно описать следующим образом. Корабли из Европы плыли в Центральную Африку, чаще в Гвинейский залив, чтобы приобрести африканских рабов. Может быть, кто-то не знает, но африканцев продавали в рабство другие африканцы. Например, победители в местных войнах продавали пленных, а затем и сами победители могли попасть на невольничий корабль. Транспортировка была ужасным испытанием. Тех, кто оставался в живых, продавали в Вест-Индии, Северной и Южной Америке.
Проспер Мериме художественно описал, как вождь Таманго вначале продавал рабов за дешевые ткани, старые ружья, порох и бочки с водкой, затем, уже будучи в изрядном подпитии, — по цене бутылки, потом — за стакан водки. Кончилось все совсем плохо, но это лучше прочесть в первоисточнике.
На вырученные за рабов деньги корабли грузились сахаром, табаком, хлопком и прочими американскими товарами (как правило, сырьем). Все это везли в Европу на переработку в готовые продукты: сахар, ткани и прочее.
В Западной Европе корабли снова грузились — по большей части дешевыми европейскими промтоварами: тканями, металлическими изделиями, зеркалами, бусами, крепким алкоголем. Все это везли обратно в Африку для обмена на новых рабов.
В результате треугольной торговли Европа несколько веков пила чай и делала конфеты из американского сахара. Африка, не понимая того, стимулировала производство ширпотреба на европейских фабриках. А в Америку было вывезено от 11,7 млн до 20 млн африканских рабов. Главным спонсором всего этого выступала Европа: без европейской потребности в сахаре система бы не сработала.
Кое-что важное про цены на сахар, жизнь и общую выгоду
Мы писали, как шелк и специи, будучи дорогими и редкими товарами, мощно влияли на международную торговлю и мировую экономику. А потом они подешевели и потеряли былое значение.
С сахаром вышло скорее наоборот. Питер Макиннис, автор книги «История сахара: сладкая и горькая», определил прошлые цены сахара так:
▶ 1350-е — 1400-е годы — порядка $24 за 1 килограмм (в пересчете на современные доллары);
▶ 1400-е — 1450-е — $16;
▶ 1450-е — 1500-е — $12;
▶ 1500-е — 1550-е — $6 (сахар уже потоком шел из Бразилии в Европу, цены падали медленнее).
Это, конечно, примерные цены для стран Западной Европы с хорошо развитой морской торговлей. Внутри континента все стоило дороже.
Но общая тенденция ясна: чем дешевле становился сахар, тем больше находилось покупателей на него — рост спроса компенсировал падение цены — общая выручка от производства сахара росла — растущая выгода стимулировала появление новых плантаций — плантации требовали новых работников.
В подтверждение мысли: в 1775 году англичане стали потреблять в 20 раз больше сахара, чем в 1663-м. Почти весь сахар был американским, то есть был выращен на плантациях.
К концу XVIII века некоторые страны Европы отказались от рабского труда в колониях. В 1807—1815 годах международную торговлю рабами по большей части запретили и стали патрулировать Атлантический океан. Общество уже резко выступало против рабства. Однако в Вест-Индии и вообще в Америке производство оставалось практически полностью рабским.
А вот Британская Ост-Индская компания нанимала работников (сколько им платили — другой вопрос). Ее сахар выходил дороже, и она начала информационную войну. Посчитали, что жизнь раба стоит то ли 405, то ли 450 фунтов сахара — это потребление одной европейской семьи за 21 месяц. Расчеты публиковали в газетах, рассказывали, сколько потребителей и за какой срок убьют 100 рабов. Призывали воздержаться от сладкого и не пить ром, который тоже делали из тростника. На пачках сахара Британской Ост-Индской компании писали, что его произвели не рабы. Кстати, теперь пишут, что расчет оказался натянутым: по современным данным, жизнь раба в 1700 году стоила примерно 1 тонну сахара, а в 1800-м — 2 тонны (условия улучшились, но все равно цинично, да).
В общем, очень похоже на современную борьбу за экологию и права трудящихся в странах третьего мира — все все знали, но дешевый сахар все равно продавался.
А потом все изменили два ученых немца и Наполеон
Один из героев Жюля Верна как-то сказал, что если бы мы не стали класть в чай сахар из свеклы, то американских рабов так и не освободили бы. В этом есть логика: пока плантационное хозяйство оставалось выгодным, цивилизованные страны как-то закрывали глаза на совсем нецивилизованное производство.
Однако прогресс не стоял на месте. Систему угнетения, вооруженной торговли и контрабанды рабов сломали двое мужчин отнюдь не брутального вида и образа жизни. Вначале немецкий ученый-испытатель Андреас Сигизмунд Маргграф решил использовать в химии микроскоп — и в 1747 году обнаружил кристаллы сахара в свекле.
Говорят, над открытием смеялась вся Европа — но как это могло смутить настоящего ученого, который начал путь в науку с изобретения добычи фосфора из мочи? Маргграф отвечал на критику строго научно и просил денег на новые исследования. Смеяться над ним перестали, но денег не дали. Сам ученый надеялся не на полноценное производство, а лишь на сироп для кулинарии. Это объяснимо: свекла известных тогда сортов содержала не более 1,5% сахара. Для сравнения: в тростнике в те годы было 15—17%, в современной сахарной свекле — до 20%.
Тут уместно разобраться, чем все-таки отличается сахар из тростника и от сахара из свеклы. Полностью очищенный продукт не отличается практически ничем, а вот не до конца очищенные различаются: из тростника выходят разные полезные виды, в том числе с витаминами и другими нужными добавками, свекольный же сахар можно употреблять только очищенным, в виде белых кристаллов.
Исследования Маргграфа продолжил один из его учеников, Карл Франц Ахард. На старте Ахарду везло: он был фаворитом прусского короля Фридриха Великого, дважды в неделю докладывал о результатах экспериментов, имел финансовую поддержку. В 1799 году он представил следующему прусскому королю, Фридриху Вильгельму III, кусок сахара, сделанного из свеклы.
Это могло бы не иметь последствий, но шли наполеоновские войны, на континенте правил Наполеон Бонапарт, а Британия держала континентальную блокаду и не пропускала заморские товары, в числе которых был сахар. Но жить без сладкого французы уже не умели. Остальной Европе сахара тоже не хватало. Ахард получил 50 000 талеров на создание фабрики. Тут надо сказать, что поиском свекольного сахара занимался не только он. Идея буквально висела в воздухе, вскоре фабрики появились во многих германских землях, девять производств быстро открыли в России, а во Франции к 1813 году было уже 334 фабрики. Правда, они делали всего 1/20 часть того, что раньше получали из колоний.
Фабрика по производству сахара из свеклы
Свекла еще долго не могла конкурировать с тростником, потому что содержание сахара в свекле даже в 1836 году поднялось всего до 5,5% в результате селекции. Еще через 100 лет в сахарной свекле было уже 16,7% сахара. Однако магнаты сахарного бизнеса поняли все гораздо раньше. Французы обвиняли англичан, что те хотят погубить сахарную свеклу, которую приказал сажать Наполеон. В это поверить трудно, а вот то, что англичане пытались дать взятку Ахарду, похоже на правду. Фабрика Ахарда все время балансировала на грани банкротства, а тут ему предложили 200 000 талеров (в тех реалиях это 3,4 тонны серебра или 226 килограммов золота). Нужно было всего лишь объявить, что эксперимент не удался. Ахард отказался. Были угрозы, попытки разорить, но Карл Франц дожил до солидных тогда 67 лет и умер в собственном имении.
Чем сахар стал сейчас
Сейчас сахар значит намного больше, чем в любой из прошлых периодов истории. Раньше люди умели обходиться без сахара: кто-то ел мед, кто-то сушил фрукты, кто-то соблюдал аскезу. Впервые острый недостаток сладкого мир почувствовал в Первую мировую войну, когда нарушились поставки и сахар использовали в производстве взрывчатки. Тогда появился сахарин, потом другие заменители, которые были гораздо слаще сахара, но мало кому понравились. Затем была Вторая мировая — тоже без сахара. Кстати, он уже попадал в продовольственные пайки как необходимый продукт.
После войны масштабных перебоев с сахаром не было. Сейчас он используется не только как сладость, но и участвует в производстве многих видов полуфабрикатов, в консервировании, он есть даже в обычном хлебе. С другой стороны, сахар нарекли белой смертью, на чем выросла целая индустрия продуктов без сахара, но с разного рода полезными заменителями. Однако такие продукты обычно дороже и их сравнительно мало. Представить себе современный рацион совсем без сахара трудно, а наладить производство всех нужных продуктов, но без сахара, скорее всего, невозможно.
От папуасов ко всем остальным
Ученые называют родиной сахарного тростника Папуа — Новую Гвинею. Производства сахара в современном понимании у папуасов не было, но тростник выращивали специально, что требует долгого организованного труда. Да-да, согласно общему представлению, на этом острове сплошь дикость и людоедство, на самом же деле там занимались сельским хозяйством, когда в Европе добывали пропитание охотой и собирательством. Потом сахар попал в Индокитай, Индию и Китай. Вначале, как и в Новой Гвинее, сердцевину тростника просто жевали и давили из нее сладкий сок.
Сахарный сироп
Про выращивание сахарного тростника в подробностях писал Будда. Кстати, буддийские монахи первыми стали отвергать употребление сахара как проявление лишней заботы о себе. В Ветхом Завете пишут про сладкий тростник — скорее всего, сахарный. В 325 году до нашей эры воины Александра Македонского встретили сахарный тростник и сахарную воду в Индии.
Ручная выжимка тростника
А потом появился настоящий сахар
Делать настоящий сахар научились позже — скорее всего, примерно в VI веке до нашей эры в Индии (возможно, где-то еще в тропическом поясе Старого Света). За 300 лет до нашей эры в стране уже было пять разных видов сахара, а ведь тростник рос столетия до этого и не только там. Но производство обычного для нас кристаллического сахара распространилось по миру значительно позже. Этому поспособствовали исламские завоевания. Когда арабы в VII веке завоевали Персию, они обнаружили там сформировавшееся производство, которым занимались изгнанные из Византии христиане-несториане. Ислам отвергал перебродившие (алкогольные) напитки, но сладкие напитки и сиропы принимались и распространялись. После этого от страны к стране путешествовал уже не только тростник, но и технология производства.
Европа открыла сахар значительно позже, хотя как индийский деликатес он был известен еще в Древнем Риме. Византия знала о сахаре больше и даже производила его в своих южных провинциях, которые первыми достались мусульманским завоевателям. Потом на Восток пришли крестоносцы, и свой сахар появился в Южной Европе. Европейцы его скоро распробовали, и возник обычный для Средневекового мира вопрос о нравственности употребления этого продукта (нуждами тела тогда интересовались меньше, чем теперь). Схоласты спорили: считать сахар лекарством или его едят для удовольствия? В итоге сочли лекарством. Мировое производство тоже росло. Примерно в 1285 году великий путешественник Марко Поло написал, что сахар делают не только в Индии, но также в Китае и на востоке Африки.
Первый бросок на запад
После исламского завоевания Ближнего Востока и Египта поставки сахара в Европу сократились. Да и само производство на старых местах, но при новой власти пришло в упадок. Зато в XV веке началась эпоха Великих географических открытий. Испанцы и португальцы открыли Канарские острова и Мадейру — места с подходящим для тростника климатом и ресурсами. В 1432 году на Мадейре произвели первый сахар, а в 1452-м поставили водяной пресс — солидное по тем временам производство. Вскоре это же повторили на Канарах. Пошли поставки не только в Португалию, но также в Англию и Францию, а к концу века — по всей Европе. Производство сахара было у тещи Христофора Колумба, а сам он занимался его перевозкой еще до открытия Америки. Однако «сладкий век» был еще впереди. Но, чтобы можно было передать его «горечь», расскажем о проклятиях сахара.
Четыре проклятия сахара
Нет, речь не о кариесе и даже не о диабете (и то и другое отлично появляется и без сахара). Дело в особенностях производства, которые стали причиной множества бед.
Первое проклятие. Сахарный тростник — многолетнее растение, от его посадки до первого урожая проходит примерно 15 месяцев. А до этого нужно хорошо подготовить поле, следить за ростками, поддерживать, убирать сорняки. Если климат достаточно теплый, но засушливый, то нужна ирригация, а обслуживать каналы — изрядный труд. Все это время обстановка вокруг плантации должна быть спокойной и стабильной. И это всегда понимали: войдя в Испанию в 711 году, мусульманский правитель только через 44 года заказал сахарный тростник с Востока.
Второе проклятие. Сахарный сироп, первое производное из тростника, требует немедленной переработки. В противном случае сахароза распадется на составляющие — тоже сладкие, но не те, что нужны. Потому тростник сразу перерабатывали: дробили на мельнице, отжимали сок, кипятили этот сок до появления кристаллов, собирали кристаллы, добавляли разные вещества для ускорения процесса и эффективности. Процесс сложный, с массой нюансов.
Третье проклятие. Производство было весьма энергоемким. Чтобы получить 1 тонну сырца, нужно переварить 7 тонн тростника. Эпоха нефти, газа и даже угля была еще очень далеко, для топки котлов пользовались дровами, причем на открытом пространстве, то есть с минимальной эффективностью. Так в регионах производства тростника уничтожили леса, и кое-где весьма радикально.
Четвертое и самое страшное проклятие. Для производства сахара требуется много ручного труда. Сразу на Востоке и в Южной Европе тростник выращивали на семейных фермах, где работали бесплатно ради общего результата. Потом появились плантации, однако нанимать людей ради низкоквалифицированного, но тяжелого труда оказалось дорого. Появились рабы, и началась следующая — самая трагичная — эпоха в истории сахара.
Кровь, смерть и рабство
В 1514-м, через 22 года после открытия Америки, на третьем году постоянного пребывания европейцев на Кубе, епископом этого острова стал Бартоломе да Лас Касас. Он был человеком гуманным и порядочным, видел, как эксплуатировали индейцев, как они умирали от тяжелой работы и болезней, как восставали и погибали еще быстрее от европейского оружия.
И тогда епископу пришла в голову идея, как победить большее зло меньшим. Ради спасения индейцев он предложил испанским монархам завезти в Новый Свет африканских рабов. Их он видел их в Испании, и они казались епископу более довольными своей участью и приспособленными к тяжелому труду (поначалу в Америке не было плантаций, но было много работы по добыче золота). Епископ считал, что рабство будет недолгим, золото быстро кончится и рабов отпустят заниматься сельским хозяйством.
В чем-то он был прав: золото на Кубе действительно скоро кончилось. Но очень быстро появились плантации сахарного тростника и другие сельхозпредприятия. В Центральную Америку завезли огромное количество африканцев. А епископ, сменивший несколько мест служения, везде наблюдал страдания новых рабов.
В итоге через 33 года Бартоломе да Лас Касас отказался от должности епископа и вернулся в Европу агитировать власть против любого рабства. Он делал это до самой смерти, написал книгу, но на этот раз его не услышали.
Что особенно обидно, индейцы, которых пожалел епископ, все равно скоро вымерли. Сейчас в Вест-Индии индейцев почти нет (правда, остались их следы в генах некоторых местных жителей).
Плантаций становилось все больше. Скоро выяснилось, что представители негроидной расы выживают там много лучше индейцев и тем более европейцев (белое рабство тоже пробовали — неуспешно). Через пару столетий в регионах, где выращивают сахарный тростник, было огромное количество чернокожих рабов, и сейчас их потомки там в большинстве.
Треугольная торговля
Треугольная торговля началась позже, в конце XVI века, и продолжалась до начала XIX столетия. Ее суть можно описать следующим образом. Корабли из Европы плыли в Центральную Африку, чаще в Гвинейский залив, чтобы приобрести африканских рабов. Может быть, кто-то не знает, но африканцев продавали в рабство другие африканцы. Например, победители в местных войнах продавали пленных, а затем и сами победители могли попасть на невольничий корабль. Транспортировка была ужасным испытанием. Тех, кто оставался в живых, продавали в Вест-Индии, Северной и Южной Америке.
Проспер Мериме художественно описал, как вождь Таманго вначале продавал рабов за дешевые ткани, старые ружья, порох и бочки с водкой, затем, уже будучи в изрядном подпитии, — по цене бутылки, потом — за стакан водки. Кончилось все совсем плохо, но это лучше прочесть в первоисточнике.
На вырученные за рабов деньги корабли грузились сахаром, табаком, хлопком и прочими американскими товарами (как правило, сырьем). Все это везли в Европу на переработку в готовые продукты: сахар, ткани и прочее.
В Западной Европе корабли снова грузились — по большей части дешевыми европейскими промтоварами: тканями, металлическими изделиями, зеркалами, бусами, крепким алкоголем. Все это везли обратно в Африку для обмена на новых рабов.
В результате треугольной торговли Европа несколько веков пила чай и делала конфеты из американского сахара. Африка, не понимая того, стимулировала производство ширпотреба на европейских фабриках. А в Америку было вывезено от 11,7 млн до 20 млн африканских рабов. Главным спонсором всего этого выступала Европа: без европейской потребности в сахаре система бы не сработала.
Кое-что важное про цены на сахар, жизнь и общую выгоду
Мы писали, как шелк и специи, будучи дорогими и редкими товарами, мощно влияли на международную торговлю и мировую экономику. А потом они подешевели и потеряли былое значение.
С сахаром вышло скорее наоборот. Питер Макиннис, автор книги «История сахара: сладкая и горькая», определил прошлые цены сахара так:
▶ 1350-е — 1400-е годы — порядка $24 за 1 килограмм (в пересчете на современные доллары);
▶ 1400-е — 1450-е — $16;
▶ 1450-е — 1500-е — $12;
▶ 1500-е — 1550-е — $6 (сахар уже потоком шел из Бразилии в Европу, цены падали медленнее).
Это, конечно, примерные цены для стран Западной Европы с хорошо развитой морской торговлей. Внутри континента все стоило дороже.
Но общая тенденция ясна: чем дешевле становился сахар, тем больше находилось покупателей на него — рост спроса компенсировал падение цены — общая выручка от производства сахара росла — растущая выгода стимулировала появление новых плантаций — плантации требовали новых работников.
В подтверждение мысли: в 1775 году англичане стали потреблять в 20 раз больше сахара, чем в 1663-м. Почти весь сахар был американским, то есть был выращен на плантациях.
К концу XVIII века некоторые страны Европы отказались от рабского труда в колониях. В 1807—1815 годах международную торговлю рабами по большей части запретили и стали патрулировать Атлантический океан. Общество уже резко выступало против рабства. Однако в Вест-Индии и вообще в Америке производство оставалось практически полностью рабским.
А вот Британская Ост-Индская компания нанимала работников (сколько им платили — другой вопрос). Ее сахар выходил дороже, и она начала информационную войну. Посчитали, что жизнь раба стоит то ли 405, то ли 450 фунтов сахара — это потребление одной европейской семьи за 21 месяц. Расчеты публиковали в газетах, рассказывали, сколько потребителей и за какой срок убьют 100 рабов. Призывали воздержаться от сладкого и не пить ром, который тоже делали из тростника. На пачках сахара Британской Ост-Индской компании писали, что его произвели не рабы. Кстати, теперь пишут, что расчет оказался натянутым: по современным данным, жизнь раба в 1700 году стоила примерно 1 тонну сахара, а в 1800-м — 2 тонны (условия улучшились, но все равно цинично, да).
В общем, очень похоже на современную борьбу за экологию и права трудящихся в странах третьего мира — все все знали, но дешевый сахар все равно продавался.
А потом все изменили два ученых немца и Наполеон
Один из героев Жюля Верна как-то сказал, что если бы мы не стали класть в чай сахар из свеклы, то американских рабов так и не освободили бы. В этом есть логика: пока плантационное хозяйство оставалось выгодным, цивилизованные страны как-то закрывали глаза на совсем нецивилизованное производство.
Однако прогресс не стоял на месте. Систему угнетения, вооруженной торговли и контрабанды рабов сломали двое мужчин отнюдь не брутального вида и образа жизни. Вначале немецкий ученый-испытатель Андреас Сигизмунд Маргграф решил использовать в химии микроскоп — и в 1747 году обнаружил кристаллы сахара в свекле.
Говорят, над открытием смеялась вся Европа — но как это могло смутить настоящего ученого, который начал путь в науку с изобретения добычи фосфора из мочи? Маргграф отвечал на критику строго научно и просил денег на новые исследования. Смеяться над ним перестали, но денег не дали. Сам ученый надеялся не на полноценное производство, а лишь на сироп для кулинарии. Это объяснимо: свекла известных тогда сортов содержала не более 1,5% сахара. Для сравнения: в тростнике в те годы было 15—17%, в современной сахарной свекле — до 20%.
Тут уместно разобраться, чем все-таки отличается сахар из тростника и от сахара из свеклы. Полностью очищенный продукт не отличается практически ничем, а вот не до конца очищенные различаются: из тростника выходят разные полезные виды, в том числе с витаминами и другими нужными добавками, свекольный же сахар можно употреблять только очищенным, в виде белых кристаллов.
Исследования Маргграфа продолжил один из его учеников, Карл Франц Ахард. На старте Ахарду везло: он был фаворитом прусского короля Фридриха Великого, дважды в неделю докладывал о результатах экспериментов, имел финансовую поддержку. В 1799 году он представил следующему прусскому королю, Фридриху Вильгельму III, кусок сахара, сделанного из свеклы.
Это могло бы не иметь последствий, но шли наполеоновские войны, на континенте правил Наполеон Бонапарт, а Британия держала континентальную блокаду и не пропускала заморские товары, в числе которых был сахар. Но жить без сладкого французы уже не умели. Остальной Европе сахара тоже не хватало. Ахард получил 50 000 талеров на создание фабрики. Тут надо сказать, что поиском свекольного сахара занимался не только он. Идея буквально висела в воздухе, вскоре фабрики появились во многих германских землях, девять производств быстро открыли в России, а во Франции к 1813 году было уже 334 фабрики. Правда, они делали всего 1/20 часть того, что раньше получали из колоний.
Фабрика по производству сахара из свеклы
Свекла еще долго не могла конкурировать с тростником, потому что содержание сахара в свекле даже в 1836 году поднялось всего до 5,5% в результате селекции. Еще через 100 лет в сахарной свекле было уже 16,7% сахара. Однако магнаты сахарного бизнеса поняли все гораздо раньше. Французы обвиняли англичан, что те хотят погубить сахарную свеклу, которую приказал сажать Наполеон. В это поверить трудно, а вот то, что англичане пытались дать взятку Ахарду, похоже на правду. Фабрика Ахарда все время балансировала на грани банкротства, а тут ему предложили 200 000 талеров (в тех реалиях это 3,4 тонны серебра или 226 килограммов золота). Нужно было всего лишь объявить, что эксперимент не удался. Ахард отказался. Были угрозы, попытки разорить, но Карл Франц дожил до солидных тогда 67 лет и умер в собственном имении.
Чем сахар стал сейчас
Сейчас сахар значит намного больше, чем в любой из прошлых периодов истории. Раньше люди умели обходиться без сахара: кто-то ел мед, кто-то сушил фрукты, кто-то соблюдал аскезу. Впервые острый недостаток сладкого мир почувствовал в Первую мировую войну, когда нарушились поставки и сахар использовали в производстве взрывчатки. Тогда появился сахарин, потом другие заменители, которые были гораздо слаще сахара, но мало кому понравились. Затем была Вторая мировая — тоже без сахара. Кстати, он уже попадал в продовольственные пайки как необходимый продукт.
После войны масштабных перебоев с сахаром не было. Сейчас он используется не только как сладость, но и участвует в производстве многих видов полуфабрикатов, в консервировании, он есть даже в обычном хлебе. С другой стороны, сахар нарекли белой смертью, на чем выросла целая индустрия продуктов без сахара, но с разного рода полезными заменителями. Однако такие продукты обычно дороже и их сравнительно мало. Представить себе современный рацион совсем без сахара трудно, а наладить производство всех нужных продуктов, но без сахара, скорее всего, невозможно.