Сегодня практически каждый человек знает, как мы уязвимы перед болезнями. Недавняя пандемия наглядно показала, что все достижения прогресса и высокие технологии бессильны против невидимого вируса, и это в 21 в., когда, как нам кажется, медицина знает и умеет всё. А ещё несколько сотен лет назад эпидемии чумы и холеры наводили на людей священный ужас: избавления от болезней не было, оставалось только ждать: быть может, в этот раз чёрная смерть обойдёт стороной.
Великий мор
Мы уже очень давно не слышали о чуме, а вот наши предки переживали волны эпидемий регулярно. Это опасная инфекция, которая проявляется в двух формах. Лёгочная, наиболее тяжёлая, развивается быстро и остро: начинается лихорадка, человек ощущает боль в груди, ему тяжело дышать, начинается кашель с кровью. Бубонная чума — это форма, при которой инфекция поражает лимфоузлы, бубоны, пациента мучают температура и боли. При попадании возбудителя (чумной палочки Yersinia pestis) в кровь может быть нарушена работа любого органа.
Заболевших чумой почти всегда ждала смерть, случаи выздоровления были крайне редки. А так как переносят возбудителя и крысы, и мыши, и кошки, и верблюды, и блохи (и это далеко не полный перечень переносчиков), то и распространялась чума мгновенно. Именно поэтому только в 14-м в. по России прошло семь «чумных волн», в 15−16 вв. — по шесть. В 18 в. в Москве вспыхнул жестокий чумной бунт, который буквально вынудил власти наконец-то организовать эффективный карантин и принять решительные меры. Но всё равно эпидемии разной интенсивности повторялись. В мире ситуация была примерно такой же.
[Сборник: Эпидемии]
Вторая мировая беда — холера, острая кишечная бактериальная инфекция. До 19-го в. холера была напастью Азии, но два столетия назад она пробралась в Европу: сказалось бурное развитие транспорта и торговых связей. В 1817 г. холеру обнаружили в Астрахани, где умерло 205 человек (заболело в два раза больше). В 1830-е годы она уже бушевала в Европе и Америке. Смертность от холеры не такая высокая, как от чумы, но значительная. А в Азии, где остро стояла проблема водоснабжения, холера «выкашивала» население. Например, в конце 19-го в. во время очередной эпидемии в Индии умерло около 8 млн человек.
Иногда беды обрушивались вместе. Например, в 1830 г. в Севастополе случились и чума, и холера, и, по всей вероятности, ещё и тиф. Город закрыли на карантин, окрестные крестьяне тут же прекратили возить продовольствие — кому захочется ехать в чумно-холерный город? Всё закончилось бунтом, военно-полевые суды вынесли тогда более 600 смертных приговоров (казнили, впрочем, всего 7 человек).
В общем, карантины объявлять научились, к приходу эпидемий готовились, но лечить всё ещё толком не умели. Нужно было средство предупреждения инфекций. И оно появилось благодаря Владимиру Хавкину.
Неспокойный студент
Он родился в 1860 г. в Одессе в семье учителя. В 24 года окончил Новороссийский (Одесский) университет, где учился на естественном отделении физико-математического факультета, занимался зоологией. Его наставником был будущий нобелевский лауреат Илья Мечников, под влиянием которого Хавкин увлёкся биологией простейших.
Мечников помогал своему студенту не раз. Хавкин участвовал в студенческих революционных кружках, был членом Еврейской лиги самообороны (её отряды начали создавать в Одессе в 1870-е, чтобы противостоять погромам) и «Народной воли». Естественно, с таким набором «заслуг» студента не раз отчисляли, но благодаря в том числе Мечникову восстанавливали.
После окончания университета Владимиру Ароновичу пришлось уехать в Швейцарию. С одной стороны, еврею в России сделать научную карьеру было непросто, если он не переходил в христианство. Для Хавкина это было невозможно, он всю жизнь последовательно придерживался сионизма. С другой стороны, политическая активность в студенческие годы сделала его человеком для властей неблагонадёжным, из всех возможных должностей в университете ему предложили позицию препаратора в зоологическом музее. Так что в 1888 г. он поехал в Лозанну, а потом, вслед за Мечниковым, в Париж, в Пастеровский институт. Научных ставок там не было, и Хавкину пришлось занять должность помощника библиотекаря. Но главное — был доступ к лабораториям: по утрам, пока никого не было, и по вечерам, когда все расходились, молодой учёный исследовал холерный вибрион.
Избавление от холеры
Справиться с заболеванием можно с двух сторон: найти способ лечения или предупреждения. В конце 19-го в. учёные старались сделать противохолерную вакцину. В 1884 г. испанский бактериолог Хайме Ферран объявил, что сделал её, и даже провёл прививочную кампанию в Испании, но она оказалась неэффективна. К сожалению, неудача Феррана восстановила общество против прививки в принципе, но работы всё же продолжились. В частности, Хавкин искал такую дозу холерного яда, эффект от которой можно было бы точно предсказать. К 1892 г. ему это удалось. До создания вакцины оставалось совсем немного.
Исследователю пришлось действовать наперегонки с очередной эпидемией. В 1892 году в Россию пришла уже шестая волна холеры за 19-е столетие. Её старались сдержать разными способами. Например, МВД, в ведении которого находилась медицина, настаивало на распространении информации о болезни, но Главное управление по делам печати запретило сообщать о холере в прессе. Болезнь быстро перебрасывалась с одной губернии на другую, ситуация усугубилась голодом (в 1891 г. случился неурожай). Люди, отчаявшиеся получить хоть какую-то помощь, ополчились на врачей. Были случаи и избиения, и даже убийств. Вакцина была просто необходима.
Хавкин довольно долго экспериментировал с животными, первое исследование на людях (а точнее, на себе) сделал в июле 1892 г. Потом нашёл ещё трёх добровольцев из числа своих друзей, всем сделал прививку, и результат получился отличный: ни один из испытуемых не заболел при инфицировании.
Вакцина была готова, и Хавкин приложил все усилия для того, чтобы она как можно быстрее попала в Россию. Александру Ольденбургскому, который в 1897 г. возглавит Противочумную комиссию, было отправлено письмо за подписью Пастера, в котором учёный рекомендовал вакцину к применению. Хавкин был готов ехать в Россию сам, чтобы продемонстрировать вакцинацию. Но, припомнив народовольческое прошлое, Владимиру Ароновичу отказали.
В 1897 г. Чехов писал Суворину уже не о холере, а о чуме: «Ведь и без чумы у нас из 1000 доживает до 5-летнего возраста едва 400, и в деревнях, и в городах на фабриках и задних улицах не найдёте ни одной здоровой женщины. Чума будет тем страшна, что она явится через 2−3 месяца после переписи; народ истолкует перепись по-своему и начнет лупить врачей, отравляют-де лишних, чтобы господам больше земли было. Карантины — мера не серьёзная. Некоторую надежду подают прививки Хавкина, но, к несчастью, Хавкин в России не популярен».
Не холера, так чума
На родину поехать не удалось, и тогда Хавкин отправился в Индию. Там холера представляла собой настоящее бедствие, число жертв достигало сотен тысяч. Первые опыты прививок не встречали понимания у населения, Хавкину приходилось снова делать инъекции себе, на живом примере показывая, что это не опасно. В итоге смог победить предубеждение, за 2,5 года привил в Индии 42 тыс. человек, снизил смертность более чем на 70%. В масштабах страны не так много, но это наглядно показывало, что вакцина работает.
Едва закончилась кампания по противохолерным прививкам, пришла новая беда. В 1896 г. в Бомбее началась эпидемия чумы. Хавкин был как раз в этом города, практически в эпицентре. Ему выделили место под лабораторию, и он приступил к работе над новой вакциной.
В конце года она была готова и испытана на крысах. Всё получилось, привитые животные не заболевали, но надо было провести испытание на людях. Как и в случае с холерой, Хавкин сделал прививку себе, причём, как стало понятно потом, концентрация вакцины была в 4 раза выше необходимого. Перенёс прививку тяжело, но остался жив.
Эпидемия в Индии тем временем ширилась, смертность была высокой, в какой-то момент власти Бомбея обратились к Хавкину с просьбой вакцинировать заключённых в местной тюрьме: замкнутое пространство и несколько случаев чумы среди арестантов представляли более чем реальную угрозу. К тому же, действовать там было удобно, можно было просто приказать всем явиться на прививку. Но Хавкин готов был вакцинировать только добровольцев, которых набралось больше 100 человек. Из них заболел лишь один, а Владимир Аронович получил подтверждение действенности вакцины.
Чума быстро не уходит, эпидемии порой продолжаются по несколько лет. А население надо было убеждать в том, что «лимфа Хавкина» (так назвали противочумную вакцину) эффективна. Учёный провёл кампанию в городе Даман, а потом в посёлке Ланаули. Выяснилось, что на 100% вакцина от заражения не защищает, но заметно повышает шансы на выздоровление. Снова и снова он отправлялся в заражённые местности. В итоге в медицинской среде даже возник термин haffkinize — «хавкинизация», то есть прививка противохолерной или противочумной вакциной.
В России, где ещё несколько лет назад с осторожностью отнеслись к предложениям Хавкина, начала работать чумная лаборатория при Институте экспериментальной медицины. Там делали противочумную и противохолерную сыворотки и успешно применяли их для иммунизации. Для Индии Хавкин оказался спасителем и избавителем от страшных болезней, там старались создать наилучшие условия для его работы. Королева Виктория наградила учёного орденом Индийской Империи. В Бомбее в 1899 г. открыли лабораторию, где производили 10 тыс. порций вакцины в день, её отправляли на Кипр, Цейлон, Мадагаскар, в Гонконг и другие страны. В 1925 г. лаборатория стала называться Институтом Хавкина.
Несмотря на все заслуги…
Тем не менее в 1902 г. произошла трагедия — в период вакцинации 19 привитых крестьян из деревни Малкавала умерли от столбняка. Всех их прививали вакциной из одного флакона. Хавкина обвинили в том, что в его лаборатории работают с нарушениями, неправильно стерилизуют посуду и изготавливают препарат. Позже выяснилось, что источником инфекции была пробка, которая закупоривали флакон, и никаких нарушений в лаборатории не допускали. Но дело против Хавкина раскрутилось, учёного отстранили от работы, и в 1904 г. он уехал в Англию.
Разбирательства продолжались три года, в 1907-м все обвинения с Хавкина сняли. Индийские власти попросили его вернуться, и он не отказался: вакцинацию надо было продолжать. В 1909 г. противочумную вакцину Хавкина получили уже около 8 млн индийцев, но условия работы изменились. Место руководителя лаборатории в Бомбее занял другой человек, пока Хавкин отсутствовал, пришлось начинать работать в Калькутте. А там можно было вести только научные исследования, производить сыворотки в прежнем объёме оказалось невозможно. Это уже не устраивали учёного. В 1915 г. он закончил работу в Индии и уехал во Францию.
В 1926 г. Владимир Аронович побывал в СССР, посетил родную Одессу и проехал практически всю страну. Дневники, посвящённые этой поездке, не опубликованы до сих пор. Последние два года жизни Хавкин провёл в Лозанне, где основал Фонд для распространения традиционных еврейских учений. Скончался в 1930 г.