Рабочая молодость
Как работали винджаммеры: романтика или вызов судьбе?
В первый рейс «Падуя» вышла из Гамбурга 30 августа 1926 года и за 74 дня – 24 ноября – достигла чилийского порта Талькауано. Доверено плавание было капитану Карлу Шубергу, он же возглавил и второй рейс. Под «штучным грузом», который заявлен в документах, скорее всего, понималась сантехника (ванны, раковины), а также мебель, кокс для Вальпараисо, а также совсем немиролюбивая продукция – динамит.
Судовладелец строил работу, опираясь на свое понимание рентабельности: все необходимое на борту, за исключением свежих продуктов и воды, покупалось в порту приписки – Гамбурге. Также, по максимальной возможности, рейсы должны были быть быстрыми: исключая простои и задержки, связанные с обеспечением судна всем необходимым. Ответственность за это нес капитан.
С третьего по шестой рейсы «Падуя» работала под началом капитана Германа Пининга. Именно в 6-м рейсе был улучшен результат: переход от Гамбурга до Талькауано был пройден за 72 дня.
Работа на грузовом паруснике только дилетантам видится идиллически романтичной – на самом деле обыденностью такой службы были тяготы многомесячного пребывания в аскетичных условиях, и что самое тяжелое – неизбежность работы в тяжелейших штормах.
Винджаммеры постоянно сталкивались с сильными бурями, особенно при прохождении мыса Горн, которое иногда растягивалось на недели. Недаром прошедшие эти нелегкие испытания капитаны даже объединились в Международную ассоциацию «Капгорновцев», где получали звание «альбатросов».
Противостоять атаке внезапно обрушивающейся на судно стихии в этом районе невозможно, и сильные ветры, переходящие в жесточайшие бури в сочетании с огромными волнами, легко уничтожали даже такие, казалось бы, гиганты, как парусники капгорновской линии. Часто в этом районе разрушала суда даже качка – она просто разламывала стальные корпуса, как жестяные банки.
Работы на палубе и мачтах в непогоду для команды крайне утомительны и чрезвычайно опасны: травматизм и гибель моряков, смытых в бурю за борт, были делом обыденным. Практически все падения с мачт заканчивались трагически, и даже присутствие врачей на борту не изменило бы положение вещей. Часто могилой становилось море: быстро остановиться, спустить шлюпку и спасти упавшего в бушующую морскую пучину моряка не представлялось возможным.
Яростные ураганы в секунды разрывали в клочья паруса, вырывали из корпусов огромные мачты, а гигантские волны, размеры которых больше походили на водопады, с бешенством обрушивались на палубы и надстройки. Малейшая ошибка в реакции на шквал или даже оплошность – и спасения нет!
Даже опытные, взрослые моряки, попадавшие в такие шторма, говорили, что страшнее ничего на планете нет. Что говорить о значительном количестве в командах юных «воспитанников» без опыта работы - им противопоставить урагану было нечего, кроме терпения и надежды на счастливую судьбу. Наверное, поэтому при комплектовании команд у Лайешей было принято выбирать юнг, выросших на воде, из семей потомственных моряков, и не приветствовались «смельчаки» или авантюристы-одиночки. Зато пройдя жесточайшую закалку на винджаммерах, юнги получали репутацию настоящего моряка, готового к работе в любых условиях.
7-м и 8-м плаваниями руководил Роберт Клаусс, опытный капитан, 35 раз обогнувший мыс Горн, из них – 15 -в должности капитана. Надо отметить, что почти все капитаны «Падуи» прожили долгую жизнь – отметив 80-летие. Выйдя в отставку от Лайешей, как правило, они продолжали морскую карьеру лоцманами и морскими инспекторами. Сегодня трудно даже представить, каким скудным арсеналом технических средств обладали 90 лет назад судоводители: практически никакой поддержки, кроме интуиции, огромной суммы знаний и собственного опыта, не было. Очевидно лишь одно – эту работу выбирали люди недюжинной воли, характера и человеческих качеств.
И снова в Европу барк приходил с грузом селитры. Но продолжить регулярные рейсы «Падуи» в 1932 году Лайешам не удалось: с февраля по октябрь 1933 года барк стоял на приколе в ожидании грузов – так на судоходстве сказался экономический кризис. И когда осенью 1933-го года появилась возможность организации рейса в Австралию за пшеницей (хотя и с балластом), альтернативы не было.
С 1933 года Клаусс работал капитаном по очереди с Юргеном Юрсом – по два парных рейса (9-10 рейсы – Юрс, 11-12 – Клаусс).
Опять – с лета 1934 по осень 1935-го года – очередной простой. Но неожиданно судовладельцу поступило предложение о коммерческом участии барка в съемках художественного фильма. Это было первое кино «Падуи» - «Мятеж на Эльсиноре», не имевшее оглушительного успеха во Франции и так и не вышедшее в прокат в Германии. Фильм был отснят по мотивам романа Джека Лондона за два месяца, на переходе из французского Бреста до марокканской Касабланки. Перед Рождеством «Падуя» вернулась в Гамбург.
13-й рейс – капитан Клаусс, 14-15-е рейсы – Юрс, маршрут: Гамбург – Талькауано – Вальпараисо – Икике – Гамбург. А вот 16-й рейс прошел по-другому: капитан Рихард Вендт из Бремена до чилийского Корраля дошел за 61 день, а после Вальпапраисо пошел в австралийский Порт-Линкольн, и уже 8 августа 1939 года вернулся в Глазго.
До Второй Мировой войны оставалось три недели.
Вторая мировая война
Когда стреляют орудия и убивают людей, не до парусов
В конце августа 1939 года «Падуя» была загружена и готова к выходу в Чили, но после начала оккупации Германией Польской Республики 1 сентября и объявлением войны Великобританией и Францией, немецкие суда и порты были блокированы. Судно было разгружено, рейс отменен, в полной неопределенности барк остался в Гамбурге.
Весной 1940 года половина Европы была оккупирована Германией, но находиться в Гамбурге, в досягаемости английской авиации и флота стало опасно. «Падую» со снятыми верхними реями и стравленными брам-стеньгами – для прохода под мостом – отбуксировали через Кильский канал в Киль, а оттуда – в Штеттин (сегодня – польский Щецин). Там барк стоял у набережной несколько месяцев и использовался как стационарное учебное судно.
Снова, очень неожиданно, на борту появилась съемочная группа, только на этот раз немецкая, из Берлина – поступил заказ на съемку фильма «Сердце встает на якорь». Комедия 1940 года с участием очень популярных немецких артистов не стала шедевром, но для судна появилась возможность выйти для съемок под парусами в Балтику.
В ноябре 1940 года «Падуя» в последний раз вышла с балластом на борту из Штеттина как коммерческое судно: на этот раз рейс предписывал доставку пиломатериалов из эстонского Ревеля (Таллин).
По окончании рейса барк остался в Штеттине, но эксплуатация судна ни в каком качестве была невозможна: шла война, а у судна не было противоминной защиты. В апреле 1941 года к капитанским обязанностям приступил Отто Шоммартц, ранее он работал на барке и вторым, и первым помощником капитана, но не вышел в рейс в 1938 году назначенным капитаном из-за болезни.
На борту продолжались занятия практикантов, а иногда даже судно выходило на однодневные учебные плавания в Балтику. На юте и баке были размещены противовоздушные орудия, поставлена противоминная защита, увеличено количество коек для воспитанников.
С конца 1942 года усилились бомбардировки немецких городов британскими и американскими ВВС, и в апреле 1943 года Шоммартц по приказу командования уводит «Падую» в безопасную часть Балтики – в латышский порт Рига. Здесь, в Рижском заливе, в хорошую погоду судно даже выходило в тренировочные плавания.
Но в феврале 1944 года и Рига перестала быть безопасной для парусника, так как после победы Красной Армии под Сталинградом, вермахт стремительно отступал на Запад. Поэтому «Падую» в сопровождении буксира, из-за обилия мин, снова перегнали, на этот раз – в Данию, Свендборг, а позже – во Фленсбург. Бесприютные скитания по портам были оправданы: барка был беззащитен перед авиацией и подводными лодками. Практическое обучение воспитанников уже проводилось без выхода в море, для этого на воду спускались четыре швертбота – это небольшие парусные лодки.
И снова – кино! В июле 1944 года на барке начинают снимать цветную художественную киноленту «Улица Большая Свобода, 7». Антуражем и фоном фильма по сценарию был Гамбург с его припортовыми кабачками и ресторанами, а главный герой в финале кино уходит матросом в рейс на «Падуе». Но и во время съемок, и после премьеры в Праге в декабре 1944 года, у режиссера фильма были большие проблемы с цензурой: сценарий не вполне соответствовал официальному представлению об облике немецких моряков и общем настроении фильма. Однако именно эта кинодрама с участием «Падуи» стала самой известной и даже вошла в историю немецкого звукового кино.
Конец Второй Мировой войны барк встретил во Фленсбургском фьорде, под Глюксбургом, в качестве стоящего у причала судна, на котором проходили занятия практикантов. Хозяйничающие в этой оккупационной зоне британцы вели себя раскованно и бесцеремонно, то и дело возникали инциденты с местным населением: военные позволяли себе вольности с обысками, изъятием чужого имущества, не чурались контрабанды. «Падую» англичане считали уже своей собственностью по праву принадлежности к «великой морской державе», несмотря на то, что раздел флота поверженной Германии был закреплен документально, в протоколах Потсдамской конференции, и по нему парусники «Коммодор Йонсен» (будущий «Седов») и «Падуя» отходили СССР. Это не мешало союзникам приходить на судно с целью поживы, а техническое состояние барка было далеко не блестящим, он давно требовал основательного ремонта.
Думается, что и перегон обоих судов через Кильский канал в Гамбург – порт Северного моря – в конце августа 1945 года, уже после очередного заседания репарационной комиссии союзников в Москве, вопреки решениям и документам, был осуществлен не без желания видеть суда поближе к Британии, на всякий случай.
Советское командование добилось возврата судов в Балтику только к концу декабря. В течение этого месяца парусник покинули юнги мореходного училища, была распущена команда, а с флагштока спущен Лайешевский вымпел, почти 20 лет счастливо реявший над мачтами барка.
Передача советскому командованию прошла в Свинемюнде (сегодня – польское Свиноуйсьце) 11 января 1946 года. Не пострадавшая от авиации и подводных лодок в эпицентре морских сражений, «Падуя» уцелела в самой страшной войне 20-го века. Однако триумфа не было, впереди была только неопределенность. Так закончилась молодость «Падуи».