Советская подлодка С-1 после ее подрыва экипажем 23 июня 1941 г. Снимок сделан немцами после захвата Либавы
©Германское трофейное фото
Оборона Брестской крепости стала хрестоматийным примером мужества советских солдат. Однако в первые дни войны были и другие примеры выдающегося героизма, проявленного защитниками нашей родины. К их числу относится и оборона порта Либава, продолжавшаяся почти неделю и закончившаяся 80 лет назад – 29 июня 1941 года.
На вспомогательном направлении
Планируя нападение на СССР, верховное командование рейха не собиралось сражаться с Краснознаменным Балтийским флотом (КБФ) на море. Немцы делали ставку на стремительное наступление вермахта, в результате которого в их руках оказались бы советские морские базы.
Согласно плану «Барбаросса», группа армий «Север» должна была наступать в двух направлениях: основное – на Ленинград и вспомогательное – вдоль побережья Прибалтики. Таким образом немцы рассчитывали загнать КБФ в Финский залив и покончить там с ним после падения Ленинграда.
Советское командование не предвидело такой вариант развития событий. В советских военно-морских штабах больше боялись высадки десантов на побережье и прорыва вражеского флота в Финский залив. Поэтому до войны был разработан «план прикрытия», предусматривавший защиту военно-морских баз с моря и воздуха и отражение высадки противника на советское побережье. За оборону прибалтийских баз флота с суши отвечала армия, но она не была к этому готова: укрепрайоны оставались недостроенными, а части не были развернуты.
Как оборонять базу флота
В наибольшей опасности находился латвийский порт Либава, расположенный рядом с границей. Для КБФ он был удобной стоянкой, и весной 1941-го там находились крейсер «Киров», а также эсминцы и подводные лодки. На бумаге Либава выглядела хорошо защищенной. Кроме моряков базу охраняли артиллерийские части и ПВО, а также полк истребителей. Оборона же побережья на либавском направлении поручалась 27-й армии генерала Берзарина.
Герой обороны Либавы, командир 67-й стрелковой дивизии генерал Николай Алексеевич Дедаев
wikimedia.org
Но из-за организационной неразберихи перед самой войной на этом участке оказалась лишь 67-я стрелковая дивизия генерала Дедаева – одно из лучших соединений Прибалтийского особого военного округа. Ее части не были сконцентрированы в одном месте, а оказались растянуты между Либавой и Виндавой.
Другой проблемой стал вопрос единого оперативного командования обороной Либавы в случае войны. До самого последнего момента руководство базой и Дедаев не знали, кто кому должен подчиняться. Лишь после приведения флота в полную боевую готовность в ночь с 21 на 22 июня 1941-го выяснилось, что главный – командир 67-й дивизии.
То, что вопрос подчинения не был решен до войны, плохо сказалось на действиях советских войск после ее начала. Как отмечают исследователи В. Абатуров и М. Морозов, на пути от границы к Либаве немцам предстояло сломить сопротивление не менее 15–20 тыс. советских бойцов, включая пограничников. Но так как над этими силами не было единого командования и они были рассредоточены на значительной территории, противник смог разгромить их по частям.
Немцы же готовились к взятию Либавы тщательно. Для действий на этом направлении командование вермахта выделило 291-ю пехотную дивизию генерала Херцога, усиленную частями морской пехоты кригсмарине и поддерживаемую авиацией. Группировка Херцога насчитывала около 20 тыс. человек – численного преимущества у немцев не было. Но зато им на руку сначала сыграла внезапность, а затем лучшая организованность и концентрация ударов.
Первый день войны
Адмирал Кузнецов писал в мемуарах, что советский флот встретил войну в полной боеготовности, однако пример либавской базы это опровергает.
Вторжение вермахта 22 июня 1941-го сопровождалось ударами люфтваффе по советским аэродромам. Не избежал этой участи и аэродром 148-го авиаполка, чьи истребители должны были прикрывать небо Либавы. Первые бомбы на него упали около четырех утра. Несмотря на то, что бомбардировщики были своевременно обнаружены, зенитчики получили приказ огонь не открывать, поскольку неясно было – война это или провокация.
Безнаказанно отбомбившись в первый раз, немцы затем совершили на аэродром и город еще 14 налетов. Увы, истребители получили приказ, разрешавший применять оружие, лишь в десять утра. В результате аэродром был выведен из строя, и остатки 148-го полка улетели в Ригу. Либава осталась без прикрытия с воздуха.
Тем временем начались бои на суше. Части 291-й пехотной дивизии вермахта, сбив пограничные заслоны, перешли границу СССР. К девяти утра немцы после упорных уличных боев выбили пограничников из Паланги. Уже к полудню 22 июня они вышли к Руцаве, где приняла бой основная часть 12-го Либавского погранотряда. Пограничники дрались отчаянно, но через несколько часов их сопротивление было сломлено. Так к окончанию первых суток войны немцы вышли на подступы к Либаве.
В сложившейся обстановке генерал Дедаев понял, что оборонять город и базу придется не с моря, а на суше. К тому моменту Либава оказалась беззащитна, так как части 67-й дивизии находились севернее нее. Херцог имел шанс взять город уже 22 июня, но немцев задержало героическое сопротивление советских бойцов на границе. Время, оплаченное ценой их жизней, позволило Дедаеву и морскому командованию базы подготовить Либаву к обороне. Имевшиеся в наличии силы были распределены между тремя участками: северным, восточным и южным, которые защищали части 67-й дивизии, курсанты училища ПВО, моряки, артиллеристы и ополчение либавских рабочих.
Оборона Либавы
В течение 23 июня на южных подступах к городу шли тяжелые оборонительные бои. Во второй половине дня враг попытался проникнуть в Либаву по железной дороге. Однако преуспеть в этом немцам не удалось – обнаружив их в одном из товарных эшелонов, железнодорожники пустили ему навстречу паровоз, решив столкновением исход дела. К вечеру немцам все же удалось прорваться к заводу «Тосмаре», где ремонтировалось пять подлодок и эсминец «Ленин». Рабочие отряды, перейдя в контратаку, ликвидировали угрозу, но в возникшей неразберихе командир эсминца капитан-лейтенант Афанасьев, решив, что немцы могут захватить корабли, взорвал их вместе с минным складом.
Нарком ВМФ СССР Николай Герасимович Кузнецов
Из книги Н.Г. Кузнецова
Ночью 24 июня генерал Херцог приказал начать штурм Либавы. Немцы предприняли несколько попыток прорваться в город, нещадно подвергая его авиаударам. К исходу дня им удалось выйти на побережье Балтийского моря севернее Либавы, отрезав ее гарнизон от основных сил Красной Армии. Тем временем штаб 27-й армии слал радиограммы защитникам города, призывая держаться и обещая помощь. А вечером 24 июня они получили лаконичный приказ наркома ВМФ Кузнецова: «Либаву не сдавать!»
Все попытки советского командования деблокировать гарнизон Либавы провалились. Посланный на помощь 114-й полк 67-й дивизии пробиться в город не смог. Неудачными оказались и попытки прорыва к Либаве других частей.
Немцы же 25 июня стремительной атакой попытались ворваться в город. В то утро погиб руководитель обороны Либавы генерал Дедаев. После его смерти командование обороной базы принял полковник Бобович. Но, несмотря на все старания Херцога, Либава устояла и в тот день, хотя бои за нее шли исключительно жестокие.
26 июня немцы снова вышли к заводу «Тосмаре», оттеснив обороняющихся на восточном участке. Силы защитников были на исходе, госпитали переполнены, а боеприпасы заканчивались. Стало ясно, что помощь не придет. Красная Армия отступала, а вермахт рвался к Ленинграду. Тогда гарнизон Либавы решил идти на прорыв. Было сформировано два отряда. Первый из них, под командованием майора Кожевникова, должен был прорываться вдоль морского побережья, второй, им руководил Бобович, – несколько правее.
Кожевников и Бобович вышли из Либавы утром 27 июня. Сначала первому отряду везло – ему удалось пробить «окно» в немецких позициях. Но немцы вызвали авиацию, которая рассеяла колонну прорывавшихся. Кожевников погиб, а часть его отряда отошла в Либаву, продолжив бой. Отряду Бобовича повезло еще меньше, а сам полковник погиб. Но 28 июня прорыв был повторен. На этот раз из окружения смогли выйти около 2 тыс. советских бойцов.
Прорыв морем тоже не обошелся без потерь. В ночь на 27 июня группа офицеров штаба военно-морской базы на двух торпедных катерах покинула Либаву. В пути они приняли неравный бой, во время которого один из советских катеров был уничтожен. Последним из Либавы вышло судно «Виениба» с ранеными на борту, в сопровождении трех торпедных катеров. Этот конвой стал жертвой налета немецкой авиации, потопившей транспорт и один из катеров.
Узнав о прорыве, генерал Херцог приказал возобновить штурм Либавы. Теперь ее падение было лишь вопросом времени. Но оставшиеся защитники продержались еще два дня. Немецкие документы свидетельствуют, что 28 июня шли «тяжелые бои с коммунистами за центр города» и лишь к вечеру 29 июня части 291-й дивизии начали зачистку, уничтожая последние очаги сопротивления. После этого город и порт полностью перешли под контроль вермахта.
По мнению исследователя Е. Чирвы, Либава стала первым пунктом в зоне наступавшей немецкой группы армий «Север», где враг встретил массовое сопротивление советских войск. По признанию немцев, организация обороны Либавы находилась на высоком уровне, а красноармейцы имели хорошую боевую подготовку и отважно сражались. Почти на неделю они задержали продвижение немецких войск, заплатив за это немалую цену.
p.s.
"Дорогие друзья, (...). И в немецких и в советских документах в период боев за Либаву, этот город именуется Либавой и никак иначе. Однако, если смотреть советские военные карты периода начала войны, то там действительно можно увидеть название Лиепая, вместо Либавы. Такое расхождение вызвано тем, что карты были напечатаны не в день войны, а существенно ранее, когда Прибалтийские республики еще не входили в состав СССР. Например, в июне 1941-го использовались карты напечатанные в 1927 году, где среди прибалтийских городов упоминалась не только Лиепая, но и Клайпеда. Однако после включения Латвии в СССР, Лиепая вновь стала Либавой. Ниже можете посмотреть донесение 27-й армии за 23 июня 1941-го и в нем вы не найдете никакой Лиепаи. Только Либава".
