Хорошо было праздновать в старой России. Каждый сверчок знал свой шесток. Не только князья садились отдельно от разночинцев, но и крестьяне делились на разные столы. А уж там, кому от души нальют, а кому лишь ковшик бражки на весь обед. Но радости это не умаляло.
Русский беллетрист Егор Иванович Классен (1795-1862) в романе «Провинциальная жизнь» (1845) как-то очень живо описал эту табель о рангах. И хоть Белинский назвал его произведение «путаницей, в которой ровно ничего нельзя понять», посмотрите, как все занятно было. Верно, именины у барина справляли:
«Перед господским домом, на широком дворе, заросшем густою травою, настланы была на козлах доски, накрытые скатертям; и приготовлен обед. Между столов помещена была выставка: два огромных чана с пивом и бочка с вином. За легким решетчатым забором поставлено было десятка два качелей, различных форм и устройств, в том числе были коньки и лодочки. Близ балкона стоял ящик с пряниками. Три или четыре человека похаживали по двору и осматривали, все ли в порядке.
Вдруг ударили в звонок, на дворе все засуетилось, притащили несколько котлов к столам и начали разливать лапшу в деревянные чашки и ставить на стол. Управляющий имением, знакомый нам штабс-капитан Пахомов, дал земскому список, составленный по ревизской сказке, и тот начал громко выкликать старейших из поселян, которые, по мере провозглашения их имен, входили на двор, кланялись в пояс господам, потом на все стороны, и садились на широких скамьях вокруг столов. С одной стороны ворот мужчины, а с другой женщины. Когда все места были заняты, то приставленный к выставке нацедил ведро вина и начал обносить всех по большому стакану; с окончанием этого действия ложки пошли в работу.
Потом подали на столы кашу, которую запивал каждый добрым ковшом браги; наконец оделили всех пирогами и повторили действие магического ковша.
Обед кончился; крестьяне, помолясь Богу, начали кланяться и благодарить. Слова их: «дай, Господи, много лет здравствовать тебя батюшка наш, Николай Петрович, и тебе матушка, Ольга Федоровна!» отдались такою страшною руладою в дом, что все гости, занятые даже разговорами в самых отдаленных комнатах, бросились к окнам и дверям, ведущим на двор. Бородатые крестьяне, расправляя после обеда свои усы отмашистой рукою, а бабы, поправляя на голове кокошник, выходили за ворота, повторяли оттуда свои поясные поклоны и благодарения, и рассыпались по полю вокруг качелей.
3а вторым столом, приготовленным также по звонку, сидели крестьяне средних лет. Обед был тот же, и стакан вина поменьше. Расчет был в том, что старика греет одно только вино да печка. 3а последний стол села молодежь, которым вина уже вовсе не подносили, а только по одному ковшу браги; кто ничего не пил, тех наделяли пряниками. Ребятишек кормили в избе».
Ну, и мы что ли за стол соберемся. У нас тоже праздник.