Лично мне, как автору статей, всегда приятны отклики на мои материалы, пусть даже и критического толка. Конструктивная критика со стороны компетентного читателя особенно хороша. Как минимум она даст начало плодотворной дискуссии, в ходе которой стороны приятно проведут время, даже если в итоге каждый останется при своем мнении.
Но нередко бывает и так, что знающие люди подсказывают мне факты, которые я упустил, снабжают материалами, которых у меня не было, или объясняют, почему мои трактовки того или иного события ошибочны. Благодаря такой обратной связи, я становлюсь компетентнее в вопросах, которые мне интересны и о которых я пишу.
Узнавать новое – само по себе бесценно, да и мои материалы от этого только выигрывают.
И потому – от всей души приветствую уважаемого М. Климова, опубликовавшего статью «Главный виновник Цусимы», в которой автор оппонирует моим многочисленным материалам по указанной тематике. Ведь, в отличие от меня, видевшего боевые корабли только с пляжа, Максим Климов – морской офицер, немалую часть своей жизни отдавший флоту.
От кого, как не от него, следует ждать конструктивной и компетентной критики?
Их у М. Климова настолько много, что одно только их перечисление займет половину статьи. И потому совершенно неудивительно, что для хоть сколько-то развернутого обоснования этих тезисов места автору уже не хватило. А жаль. В первых же абзацах своей работы М. Климов указывает:
Увы, никакого объяснения, почему эта статья заслужила термин «позорная» уважаемый М. Климов не приводит, а ведь было бы очень интересно узнать его аргументацию. К тому же, не приведя никакого доказательства, М. Климов лишает меня возможности возразить по существу.
Мне остается только повторить, что с версией В. Чистякова я во многом согласен и сегодня.
Попросту говоря, японцы обладали столь большим превосходством в скорости, что легко могли навязать русской эскадре свою волю и вступить в сражение в максимально выгодном для них положении. Они этого не сделали: петля Х. Того представляется вынужденным решением, которое пришлось принять японскому флотоводцу, когда он понял, что четверка броненосцев типа «Бородино» все-таки успевает занять свое место в строю, и атаковать на контркурсе придется не слабую левую колонну, а всю русскую эскадру.
Далее мой уважаемый оппонент пишет:
Опять же, никаких объяснений столь суровой характеристики З.П. Рожественского М. Климов не дает.
Так что мне остается лишь напомнить уважаемым читателям, что у маневра, как и у любого действия, есть план и есть исполнение. З.П. Рожественский в показаниях Следственной комиссии представил математическое объяснение своего маневра, оно логично и вполне убедительно: русский адмирал был уверен в том, что выход в голову русской эскадры 1-го броненосного отряда не создаст проблем 2-му.
Но маневр, как мы знаем, не получился – а почему?
Причин может быть две: или З.П. Рожественский неправильно рассчитал, или же исполнители маневра ошиблись при его производстве (например, «Бородино» сильно оттянул в строю). Во втором случае, вероятно, все равно следует говорить об ошибке адмирала, ибо на эскадре он первый после бога и в ответе за все. Но вот термины «неадекватное» и «неврастеническое» в этом случае будут едва ли применимы.
Так вот, если З.П. Рожественский допустил ошибку в перестроении, да не просто ошибку, а ошибку грубую, заставляющую усомниться в его вменяемости, то, вероятно, М. Климову, не понаслышке знакомому с морем, не составило бы труда пояснить, в чем она заключалась. Увы, в его статье ничего такого нет. Зато читаем:
Кто они, эти адвокаты?
Если открыть мою статью «Цусима. Ошибки З.П. Рожественского и гибель «Осляби», то в ней написано:
В чем же тогда меня упрекают?
А вот в чем: в обсуждении статьи «Переживания адмирала Рожественского» в одном из своих комментариев я написал:
С одной стороны, я, наверное, должен гордиться, что достиг уровня, при котором публикуются рецензии не только на мои статьи, но уже и на мои комментарии. Да и не «штафирка» какая публикует – профессионал, офицер флота!
А с другой – уважаемые читатели, я приношу вам свои глубочайшие извинения. Мне, безусловно, не стоило в столь уничижительной форме отзываться о боевом офицере, погибшем вместе со своим броненосцем. Все дело в том, что комментарий обычно не воспринимается, как нечто публичное, это как бы разговор двух людей. А в таком разговоре иной раз и выражения покрепче проскочить могут… И я действительно иной раз позволял себе лишнего. Впредь обязуюсь быть внимательнее к своим словам.
Но вернемся к «Ослябе» и ее командиру. Уважаемый М. Климов совершенно не согласен с моими выкладками и пишет:
Мне остается лишь напомнить моему оппоненту, что маневр перестроения 1-го боевого отряда в голову левой русской колонны продолжался 29 минут. То есть В.И. Бэр почти полчаса наблюдал за тем, как 1-й броненосный отряд выходит в голову его броненосцу. И если Зиновию Петровичу не было видно, что в ходе перестроения его концевой «Орел» не успевает пройти перед «Ослябей», то уж на самом «Ослябе» это было очевидно задолго до того, как создалась реальная угроза столкновения, а «Орел» оказался справа от «Осляби».
Все это я описывал в деталях в вышеупомянутой статье. И в ней я пришел к выводу, что принять меры во избежание можно было задолго до того, как «Орел» оказался справа от «Осляби». Хоть коордонат, хоть простое уменьшение скорости. Выражаясь автомобильными терминами, З.П. Рожественский «подрезал» «Ослябю». На дороге этот маневр опасен, потому что оставляет водителю считанные секунды (а то и доли секунды) на реакцию, а у В.И. Бэра времени было намного больше…
По моему мнению, у флагмана 2-го броненосного отряда было достаточно времени, чтобы исключить возникновение аварийной ситуации. Вместо этого «Ослябя» продолжал идти заданным курсом с заданной скоростью, что называется, «до последнего», а затем совершил «экстренное торможение», причем даже без уведомления следующих за «Ослябей» броненосцев о своем маневре. Это, на мой взгляд, ошибка, причем ошибка весьма грубая: отсюда я и сделал вывод, что оплошность З.П. Рожественского могла быть легко исправлена В.И. Бэром, который вместо этого сильно усугубил ее.
Опровержения этого моего предположения статья «Главный виновник Цусимы» не содержит.
Далее М. Климов пишет:
Но опять не объясняет нам, почему окраска 2-й Тихоокеанской была «крайне неудачной»?
Да, очень многие наши офицеры считали, что японцам будет проще целиться по черно-желтым кораблям. Но вот сами японцы так, похоже, не думали – в доступных мне документах я не увидел ничего такого, а из их рапортов получается, что они плохо наблюдали наши корабли примерно на том же расстоянии, что и мы – японские.
Давайте посмотрим на фото любого русского броненосца той эпохи. «Ослябя» и «Князь Суворов» приведены выше, вот еще.
Сильно ли желтый цвет выделяется на фоне серого неба?
Лучше ли в этом отношении была окраска 1-й Тихоокеанской эскадры и, если да, то насколько?
Понятно, что фотографии – дело такое, там ведь и ретушь сплошь и рядом применялась, которая искажает цветовосприятие, да и черно-белые они. Но да, я действительно высказал предположение, что «не исключено, что З.П. Рожественский, планируя черно-желтой окраской защищать свои корабли от ночных атак, не допустил все же большой ошибки и не облегчил японцам стрельбу так, как сегодня об этом принято считать». Ориентировался я при этом в основном на известные мне японские рапорты. Вполне допускаю, что могу ошибаться, и готов принять аргументированное опровержение.
Где же оно?
Совершенно непонятно, что М. Климов имеет возразить против отказа германских угольщиков сопровождать русскую эскадру далее Мадагаскара. Есть вполне общеизвестные факты – З.П. Рожественский настаивал на скорейшем уходе из Мадагаскара, и отказ германских угольщиков сопровождать 2-ю Тихоокеанскую эскадру стал одним из «стоп-факторов», которые помешали ему это сделать.
Или дело исключительно в том, что я не полностью процитировал соответствующий том официальной истории?
Это да. Я написал:
В то время как в оригинале сказано:
Каюсь, грешен. Однако эта моя ошибка, равно как и ее исправление, не имеют отношения ни к решениям З.П. Рожественского, ни к обстоятельствам задержки эскадры на Мадагаскаре.
Зачем тогда мой уважаемый оппонент тратил на нее время?
Далее М. Климов составил 6 пунктов из претензий к З.П. Рожественскому, перечислять которые я не вижу смысла, потому что ни одна из них не конкретизирована. Ну вот что прикажете отвечать на:
Каких вопросов?
На что должен был повлиять Рожественский?
Об этом я могу только гадать. Ну а поскольку гадалка из меня так себе, я лучше отвечу на те тезисы моего уважаемого оппонента, которые он подкрепил хоть какими-то доказательствами.
Узнавать новое – само по себе бесценно, да и мои материалы от этого только выигрывают.
И потому – от всей души приветствую уважаемого М. Климова, опубликовавшего статью «Главный виновник Цусимы», в которой автор оппонирует моим многочисленным материалам по указанной тематике. Ведь, в отличие от меня, видевшего боевые корабли только с пляжа, Максим Климов – морской офицер, немалую часть своей жизни отдавший флоту.
От кого, как не от него, следует ждать конструктивной и компетентной критики?
О тезисах
Их у М. Климова настолько много, что одно только их перечисление займет половину статьи. И потому совершенно неудивительно, что для хоть сколько-то развернутого обоснования этих тезисов места автору уже не хватило. А жаль. В первых же абзацах своей работы М. Климов указывает:
«В февральском номере за 1989 год центрального печатного органа ВМФ СССР, журнала «Морского Сборника», вышла абсолютно позорная (и по уровню, и по содержанию) статья В. Чистякова «Четверть часа для русских пушек».
Увы, никакого объяснения, почему эта статья заслужила термин «позорная» уважаемый М. Климов не приводит, а ведь было бы очень интересно узнать его аргументацию. К тому же, не приведя никакого доказательства, М. Климов лишает меня возможности возразить по существу.
Мне остается только повторить, что с версией В. Чистякова я во многом согласен и сегодня.
Попросту говоря, японцы обладали столь большим превосходством в скорости, что легко могли навязать русской эскадре свою волю и вступить в сражение в максимально выгодном для них положении. Они этого не сделали: петля Х. Того представляется вынужденным решением, которое пришлось принять японскому флотоводцу, когда он понял, что четверка броненосцев типа «Бородино» все-таки успевает занять свое место в строю, и атаковать на контркурсе придется не слабую левую колонну, а всю русскую эскадру.
Далее мой уважаемый оппонент пишет:
«Абсолютно неадекватное, неврастеничное управление Рожественским эскадрой в завязке боя чуть не привело к столкновению кораблей и потребовало стопорения хода у «Осляби».
Опять же, никаких объяснений столь суровой характеристики З.П. Рожественского М. Климов не дает.
Так что мне остается лишь напомнить уважаемым читателям, что у маневра, как и у любого действия, есть план и есть исполнение. З.П. Рожественский в показаниях Следственной комиссии представил математическое объяснение своего маневра, оно логично и вполне убедительно: русский адмирал был уверен в том, что выход в голову русской эскадры 1-го броненосного отряда не создаст проблем 2-му.
Но маневр, как мы знаем, не получился – а почему?
Причин может быть две: или З.П. Рожественский неправильно рассчитал, или же исполнители маневра ошиблись при его производстве (например, «Бородино» сильно оттянул в строю). Во втором случае, вероятно, все равно следует говорить об ошибке адмирала, ибо на эскадре он первый после бога и в ответе за все. Но вот термины «неадекватное» и «неврастеническое» в этом случае будут едва ли применимы.
Так вот, если З.П. Рожественский допустил ошибку в перестроении, да не просто ошибку, а ошибку грубую, заставляющую усомниться в его вменяемости, то, вероятно, М. Климову, не понаслышке знакомому с морем, не составило бы труда пояснить, в чем она заключалась. Увы, в его статье ничего такого нет. Зато читаем:
«Разумеется, по версии адвокатов, «Зиновий ни при чем».
Кто они, эти адвокаты?
Если открыть мою статью «Цусима. Ошибки З.П. Рожественского и гибель «Осляби», то в ней написано:
…З.П. Рожественский, конечно, совершил ошибку при перестроении: в силу тех или иных причин, перечисленных выше, создал ситуацию, в которой «Орел» не успевал пройти перед «Ослябей».
В чем же тогда меня упрекают?
А вот в чем: в обсуждении статьи «Переживания адмирала Рожественского» в одном из своих комментариев я написал:
«Так вот в этой ситуации любой вменяемый командир «Осляби» плавно уменьшил бы ход заранее, возможно – сделал бы коордонат вправо, но пропустил бы «Орла» вперед, избежал бы и столкновения, и остановки броненосца. Бэр же гордо пер вперед до последнего, а когда столкновение было уже неминуемо – устроил экстренное торможение и встал ввиду неприятеля…»
С одной стороны, я, наверное, должен гордиться, что достиг уровня, при котором публикуются рецензии не только на мои статьи, но уже и на мои комментарии. Да и не «штафирка» какая публикует – профессионал, офицер флота!
А с другой – уважаемые читатели, я приношу вам свои глубочайшие извинения. Мне, безусловно, не стоило в столь уничижительной форме отзываться о боевом офицере, погибшем вместе со своим броненосцем. Все дело в том, что комментарий обычно не воспринимается, как нечто публичное, это как бы разговор двух людей. А в таком разговоре иной раз и выражения покрепче проскочить могут… И я действительно иной раз позволял себе лишнего. Впредь обязуюсь быть внимательнее к своим словам.
Но вернемся к «Ослябе» и ее командиру. Уважаемый М. Климов совершенно не согласен с моими выкладками и пишет:
«Коротко: предлагаемый диванными флотоводцами Бэру «коордонат вправо» приводил, с высокой вероятностью, либо «Орла» – под таран «Осляби», либо «Ослябю» – под таран «Орла» (у Макарова в «Рассуждениях…» этот вопрос был хорошо расписан), просто потому, что справа от «Осляби» «Орел» и находился».
Мне остается лишь напомнить моему оппоненту, что маневр перестроения 1-го боевого отряда в голову левой русской колонны продолжался 29 минут. То есть В.И. Бэр почти полчаса наблюдал за тем, как 1-й броненосный отряд выходит в голову его броненосцу. И если Зиновию Петровичу не было видно, что в ходе перестроения его концевой «Орел» не успевает пройти перед «Ослябей», то уж на самом «Ослябе» это было очевидно задолго до того, как создалась реальная угроза столкновения, а «Орел» оказался справа от «Осляби».
Все это я описывал в деталях в вышеупомянутой статье. И в ней я пришел к выводу, что принять меры во избежание можно было задолго до того, как «Орел» оказался справа от «Осляби». Хоть коордонат, хоть простое уменьшение скорости. Выражаясь автомобильными терминами, З.П. Рожественский «подрезал» «Ослябю». На дороге этот маневр опасен, потому что оставляет водителю считанные секунды (а то и доли секунды) на реакцию, а у В.И. Бэра времени было намного больше…
По моему мнению, у флагмана 2-го броненосного отряда было достаточно времени, чтобы исключить возникновение аварийной ситуации. Вместо этого «Ослябя» продолжал идти заданным курсом с заданной скоростью, что называется, «до последнего», а затем совершил «экстренное торможение», причем даже без уведомления следующих за «Ослябей» броненосцев о своем маневре. Это, на мой взгляд, ошибка, причем ошибка весьма грубая: отсюда я и сделал вывод, что оплошность З.П. Рожественского могла быть легко исправлена В.И. Бэром, который вместо этого сильно усугубил ее.
Опровержения этого моего предположения статья «Главный виновник Цусимы» не содержит.
Далее М. Климов пишет:
«Откровенное недоумение вызывают попытки г. Колобова оправдать крайне неудачную окраску кораблей Второй эскадры».
Но опять не объясняет нам, почему окраска 2-й Тихоокеанской была «крайне неудачной»?
Да, очень многие наши офицеры считали, что японцам будет проще целиться по черно-желтым кораблям. Но вот сами японцы так, похоже, не думали – в доступных мне документах я не увидел ничего такого, а из их рапортов получается, что они плохо наблюдали наши корабли примерно на том же расстоянии, что и мы – японские.
«Желтые трубы, по версии А. Колобова, это тоже была какая-то «хитрая маскировка»?
Давайте посмотрим на фото любого русского броненосца той эпохи. «Ослябя» и «Князь Суворов» приведены выше, вот еще.
Сильно ли желтый цвет выделяется на фоне серого неба?
Лучше ли в этом отношении была окраска 1-й Тихоокеанской эскадры и, если да, то насколько?
Понятно, что фотографии – дело такое, там ведь и ретушь сплошь и рядом применялась, которая искажает цветовосприятие, да и черно-белые они. Но да, я действительно высказал предположение, что «не исключено, что З.П. Рожественский, планируя черно-желтой окраской защищать свои корабли от ночных атак, не допустил все же большой ошибки и не облегчил японцам стрельбу так, как сегодня об этом принято считать». Ориентировался я при этом в основном на известные мне японские рапорты. Вполне допускаю, что могу ошибаться, и готов принять аргументированное опровержение.
Где же оно?
Совершенно непонятно, что М. Климов имеет возразить против отказа германских угольщиков сопровождать русскую эскадру далее Мадагаскара. Есть вполне общеизвестные факты – З.П. Рожественский настаивал на скорейшем уходе из Мадагаскара, и отказ германских угольщиков сопровождать 2-ю Тихоокеанскую эскадру стал одним из «стоп-факторов», которые помешали ему это сделать.
Или дело исключительно в том, что я не полностью процитировал соответствующий том официальной истории?
Это да. Я написал:
«компания отказывается снабжать углем русскую эскадру иначе, кроме как в нейтральных водах, а потому ни о какой перегрузке угля в океане не может идти и речи».
В то время как в оригинале сказано:
Каюсь, грешен. Однако эта моя ошибка, равно как и ее исправление, не имеют отношения ни к решениям З.П. Рожественского, ни к обстоятельствам задержки эскадры на Мадагаскаре.
Зачем тогда мой уважаемый оппонент тратил на нее время?
Далее М. Климов составил 6 пунктов из претензий к З.П. Рожественскому, перечислять которые я не вижу смысла, потому что ни одна из них не конкретизирована. Ну вот что прикажете отвечать на:
«Во-первых, было более чем достаточно критической информации об отставании и откровенно ненормальной ситуации у нас на флоте по целому ряду военных вопросов».
Каких вопросов?
На что должен был повлиять Рожественский?
Об этом я могу только гадать. Ну а поскольку гадалка из меня так себе, я лучше отвечу на те тезисы моего уважаемого оппонента, которые он подкрепил хоть какими-то доказательствами.