22 ноября 1605 года в Кракове прошла церемония обручения Марины Мнишек с воцарившимся прошлым летом Лжедмитрием – и это даёт нам возможность внимательней взглянуть на ещё одно важное событие Смутного времени… (Кстати, саму церемонию правильней было бы назвать «браком по доверенности» – или «через представителя»; одним словом – per procura… дело нередкое на европейском Западе – но совершенно не признаваемое православием). Потому в мае следующего года состоится ещё и венчание в Москве – а затем Марина целых девять дней пробудет русской царицей Марией Юрьевной… между прочим, первой коронованной царицей в нашей истории!.. Но мы забежали вперёд...
…Дочери сандомирского воеводы Ежи Мнишека в то время было около шестнадцати; отец её не отличался знатностью рода – да и вообще в своё время перебежал из соседней Чехии при неких сомнительных обстоятельствах... Это не помешает ему освоиться в Речи Посполитой (что следует из губернаторской должности) – однако, так сказать, «дух авантюризма» шляхтич сохранил. (И, похоже, отчасти передал дочке).
…Во всяком случае, именно Мнишек примет энергичное участие в судьбе нечаянно ожившего наследника Московского престола – и организации похода Дмитрия… (Как мы помним – Сигизмунд III официально в эту авантюру вмешиваться пока не станет – но добровольцам следовать за претендентом разрешит). Воевода и Дмитрий заключат коротенький договор: в случае успеха предприятия, новый царь получает Марину в жёны; она сама – Новгород и Псков с округой; а папаша – всего-то миллион злотых…
(Как свидетельствуют современники, Марина славилась невероятной красотой. Трудно судить по портретам – и остаётся только гадать, насколько искренни были взаимные чувства молодых людей… хотя, скорее всего, тут всё смешалось – как-никак, ставки в игре были высоки!..)
…И они полностью оправдаются! По крайней мере, поначалу… в июне 1605-го Дмитрий вступает в Москву под колокольный звон – и отправляет посольство за невестой. …Это был воистину царский поезд – три сотни человек; роскошные подарки (вроде жемчужного корабля на серебряных волнах – или золотого слона с часами… не считая драгоценностей, мехов, чистокровных коней – и прочих тривиальных мелочей…) Все эти сокровища будут выставлены для обозрения – а там подойдёт и время церемонии, с которой мы начали.
…Скажем прямо – всё было как-то неправильно… начиная от самой процедуры (которая проходила в католическом костёле) – и заканчивая тем, что со стороны невесты присутствовал лично король Сигизмунд – а от жениха выступал худородный дьяк Афанасий Власьев (выслужившийся в Посольском приказе при Годунове – и вовремя переметнувшийся к Самозванцу. В некоторых источниках ему приписывают вторую фамилию – Безобразов).
…Вероятно, не слишком комфортно чувствовал себя московский посол, зачитывая послание своего царя. (Собственно, это объяснимо – учитывая, что церемонию обручения совершал католический кардинал). Однако, Власьев не оплошает – когда его, по протоколу, спросят: «Не давал ли царь обещания другой невесте?» – Афанасий бодро выпалит: «A я почем знаю? Он мне не говорил!..» – чем вызовет всеобщий хохот. Дьяк тут же найдётся: «Если кому обещал – меня бы сюда не прислал»!
…Как сообщают источники – на последовавшем пиру Власьев отказывался от угощения (возможно, из-за того, что королю кушанья подавали на золоте, а Марине и ему – представителю особы Московского царя! – на каком-то серебре…) При этом он демонстративно будет отбивать земные поклоны, заслышав тост в честь молодых – но резко воспротивится, когда Ежи Мнишек прикажет дочери пасть к ногам Сигизмунда – в благодарность за оказанную честь. И верно… негоже для русской царицы…
P.S. …Немедленно по окончании торжеств дьяк начнёт торопить с отъездом… впрочем, дело несколько затянется. (Отчасти из-за того, что Марина прослышит про отношения мужа с уцелевшей Ксенией Годуновой… бедняжку спешно постригут в монахини). А затем торжественный поезд двинется в Москву… здесь состоится ещё одно венчание – уже, так сказать, «явочным порядком» – и по православному обычаю; в величественном Успенском соборе. Правда, новобрачные уклонятся от причастия… дурной знак – а для заговорщиков и сигнал к тому, что случится на девятый день после церемонии… Впрочем, это – совсем другая история.
