В ноябре 1866-го в граничащих с Чили западных провинциях Аргентины вспыхнуло восстание против центрального правительства под лозунгами предоставления более широких прав регионам и прекращения войны с Парагваем.
Аргентинское общество было в значительной мере расколото этой войной. Ее полностью поддерживала только столичная провинция Буэнос-Айрес и подвергшаяся в 1865 году парагвайской агрессии провинция Корьентес, население которой жаждало мести.
Однако на других территориях, а особенно - на обособленном Западе, затянувшийся вооруженный конфликт с Парагваем считался чересчур обременительным и вообще - ненужным. Недовольство резко усилилось, когда правительству пришлось перейти от добровольческого принципа комплектования армии к мобилизационному.
По некоторым данным, в подготовке мятежа закулисно участвовали чилийские власти, заинтересованные в ослаблении, а еще лучше - в развале восточного соседа, что позволило бы чилийцам прибрать к рукам обширные спорные территории в предгорьях Анд и Восточной Патагонии.
Из Чили через "прозрачную" границу к заговорщикам поступало оружие, деньги и наемники. Однако главную силу движения составляли местные латифундисты, фермеры и ковбои-гаучо, привыкшие к вольной жизни и не понимавшие, почему они должны подчиняться указам далекого Буэнос-Айреса, где почти никто из них не бывал.
Детонатором восстания стало тяжелое поражение аргентинской армии в битве при Курупаити. Узнав о нем, заговорщики решили, что их час настал. Восстание началось почти одновременно в провинциях Тукуман, Риоха, Сан-Хуан, Катамарка, Мендоса и Сантьяго-де-Эстеро. Повстанцам быстро удалось взять под контроль значительные территории и ряд городов, включая столицы провинций. Это было несложно, поскольку почти вся аргентинская армия находилась в Парагвае или вела бесконечную пограничную войну с индейцами на крайнем юге страны.
Единой армии и централизованного руководства повстанцы не имели, да и не пытались их создать. Несколько местных вожаков - каудильо сформировали собственные и подвластные только им отряды численностью от нескольких сотен до нескольких тысяч бойцов, которые действовали самостоятельно и, как правило, в пределах своих земель. Наиболее крупной и влиятельной была группировка провинции Катамарка, возглавляемая полковником Фелипе Варела. В это войско входило примерно пять тысяч пехотинцев и всадников.
Центральное правительство оказалось критической ситуации. Для подавления мятежа ему пришлось снимать войска с обоих фронтов и проводить дополнительную мобилизацию в неохваченных восстанием департаментах, но сил все равно не хватало. Правда, федеральные войска были значительно лучше организованы, вооружены и обучены, чем повстанцы, в большинстве своем никогда не служившие в армии и не участвовавшие в боевых действиях. На это Буэнос-Айрес решил сделать ставку.
В марте 1867 года в провинцию Риоха вступила правительственная армия под командованием генерала Антонио Табоады. Она насчитывала всего 2400 солдат и офицеров (1600 пехотинцев и 800 кавалеристов) с двумя полевыми пушками, но это были регулярные войска, вооруженные новейшим оружием - нарезными казнозарядными карабинами Шарпса, недавно закупленными в США для парагвайской войны, но впервые примененными на "внутреннем фронте".
Когда Варела получил известие о том, что "централисты" захватили столицу Риохи, он приказал своей армии немедленно седлать коней и скакать навстречу врагу. В этой поспешности заключалась роковая ошибка, поскольку от цели похода его отделяла неделя пути по выжженной засухой безводной степи. Варела не знал (хотя, мог догадаться или провести разведку), что все реки и ручьи на этом пути пересохли, а колодцы - опустели.
В результате уже через несколько дней повстанческая армия израсходовала взятые с собой запасы воды и начала жестоко страдать от жажды. К утру 9 апреля повстанцы подошли к Посо-де-Варгасу, где по их сведениям находился большой и глубокий колодец, не высыхавший даже в самые засушливые годы. Но там их уже поджидал генерал Табоада со своим отрядом. Солдаты хорошо подготовились к обороне, вырыв два ряда окопов полного профиля, соединенив их ходами сообщения и превратив дома в укрепленные блокгаузы.
Трагический для Варелы парадокс состоял в том, что в колодце Посо-де-Варгаса воды не было. Федералы вычерпали его до дна для своих нужд, разлив остатки по флягам, ведрам и бочкам. Но мятежники об этом не знали. Для них захват колодца был буквально вопросом жизни и смерти, поскольку долгого пути назад по тем же безводным пампасам они бы не выдержали.
Оценив на глаз численность противника, Варела увидел, что в его армии вдвое больше людей. Однако эта армия фатально ослабела от жары и жажды, а многие лошади едва передвигали ноги и не годились для боя. К тому же, большинство бойцов держало в руках лишь копья, мачете и сабли. Только у некоторых имелись дульнозарядные пистолеты и ружья. Но выбора не было и полковник скомандовал атаку.
Попытка штурма поселка обернулась для повстанцев страшным побоищем. Скорострельные карабины и картечь косили их сотнями, но они изо всех сил рвались вперед, не считаясь с потерями и понимая, что обратной дороги нет. На флангах им удалось преодолеть окопы и с двух сторон ворваться в поселок, но там они попали под частый перекрестный огонь из превращенных в бойницы окон домов и из-за каменных оград. Лишь немногие смогли добраться до колодца и пришли в ужас от того, что все их усилия были напрасны.
Мятежники в отчаянии бросились бежать, а Табоада, чтобы довершить разгром, ввел в бой свою кавалерию, которая долго преследовала и беспощадно рубила бегущих. К концу дня от пятитысячного войска Варелы осталось 180 человек, которым удалось оторваться от погони и ускакать прочь вместе со своим предводителем. Примерно 1200 повстанцев были убиты в бою или во время бегства, около 500 - попали в плен, а остальные - рассеялись по степи и пропали без вести. Потери федералов не превышали 200 человек убитыми и ранеными.
Известие о катастрофе у Посо-де-Варгаса произвело на мятежников ошеломляющее впечатление. Многие из них разбрелись по домам или ушли через границу в Чили. И хотя некоторые отряды продолжали партизанить еще примерно полгода, они больше ни разу не решились вступить в открытый бой с правительственными войсками. К середине осени восстание было окончательно подавлено. Полковник Варела эмигрировал в Чили, где и умер через три года от туберкулеза.
Интересно, что обстоятельства битвы за Посо-де-Варгас спустя 70 лет удивительно точно отразились в известном советском фильме "Тринадцать", только аргентинских солдат там сменили красноармейцы, повстанцев - басмачи, а масштабы яростного сражения за пустой колодец получились гораздо скромнее. Неизвестно, знали ли авторы фильма Иосиф Прут и Михаил Ромм о Посо-де-Варгасе или же они сами придумали столь драматичный сюжет, оказавшийся вполне реальным.
А в Аргентине память об этой драме воплотилась в популярной народной песне "Самба де Варгас".
Фелипе Варела со своим штабом и аргентинские гаучо.
Генерал Табоада и аргентинская регулярная пехота 1867 года, носившая обмундирование французского образца.
Аргентинский кавалерист с карабином.
Карабин Шарпса, обеспечивший аргентинской армии победу над повстанцами в битве у Посо-де-Варгаса.