ДМИТРИЙ АЛЕКСЕЕВ, ПАВЕЛ НОВОКШОНОВ - ПО СЛЕДАМ "ТАИНСТВЕННЫХ ПУТЕШЕСТВИЙ"
 |
| Волобуев |
"Да ведь это тот самолет, что пропал полгода назад!" - подумал Кремчуков. Осторожно приподнял полог палатки, заглянул в скованную холодом темноту. Заледенелая фигура человека приткнулась возле закопченной паяльной лампы. Из кармана меховой куртки торчала записная книжка...
Чукотка... Сколько тайн хранит ее белое безмолвие! В истории изучения этого сурового края много загадочных, подчас трагических страниц, прочитать которые удается лишь спустя десятилетия. Смелые, сильные люди осваивали этот отдаленный район нашей страны. Воля, непреклонное мужество, непреходящий исследовательский интерес помогали им побеждать стихию - долгие полярные ночи, пургу и трескучие морозы. Но порой в этом единоборстве природа брала верх над человеком. Об одном из таких загадочных случаев, закончившемся трагедией, мы и поведем наш рассказ.
...22 декабря 1935 года радиостанция Анадыря приняла радиограмму из Ванкарема: "...завтра девятнадцатого вылетаю Н-43 через хребет на Кресты. Волобуев". Г. Волобуев был в то время командиром авиаотряда полярной авиации на Чукотке.
Если взглянуть на карту Чукотки, то можно убедиться в том, что между Ванкаремом и заливом Креста по прямой всего 230 километров. Немногим больше часа полета на тогдашнем одномоторном биплане Р-5. Но в тридцатые годы такой непродолжительный перелет в тех краях, да еще в разгар полярной ночи, был событием выдающимся.
Через весь Чукотский полуостров протянулся с запада на восток Анадырский хребет - непреодолимая преграда между жителями на побережьях полуострова, северном и южном. Только в 1933 году шум авиационных моторов ворвался и разорвал первозданную тишину над этим белым пятном на карте Арктики. Летчики Федор Куканов и Георгий Страубе пересекли на трехмоторном ЮГ-1 загадочный хребет, а геолог Сергей Обручев провел первые визуальные наблюдения с воздуха. Не обошлось, как и положено первопроходцам, без небольшого открытия. Многие десятилетия географы полагали, что высота горы Матачингай - величайшей вершины Северо-Восточной Азии - составляет 2700 метров. Так вот оказалось, что вершина на 1000 метров ниже, чем было показано на карте, и не являлась к тому же вулканом.
Во время этого исторического полета летчикам и ученым пришлось изрядно поволноваться. На самолете не работало две трети приборов. Стрелка топливомера все время указывала на одну и ту же цифру. Плохо действовал и компас. Но Куканов по крайней мере не беспокоился о своем курсе: на борту был опытнейший геодезист Сергей Салищев, да и весь перелет проходил в дневное время и при хорошей ясной погоде.
Годом позже отряд Николая Каманина, торопившийся в марте к лагерю челюскинцев, предпочел пролететь лишнюю 1000 километров вокруг "чукотского носа", но не пересекать Анадырский хребет. На это решился только один Михаил Водопьянов. Еще более дерзкий бросок через горы совершил на У-2 летчик Богданов в августе 1935 года. Летел он без навигатора и с минимальным запасом горючего. Этими полетами и исчерпывался весь тогдашний опыт пересечения грозного хребта, который по-прежнему оставался таинственным и пугающим.
...Радиограмма Волобуева дошла до залива Креста только через ... три дня после его вылета из Ванкарема. О связи в те далекие годы нужно сказать особо. Северное и южное побережье Чукотки связывала хрупкая цепочка маломощных радиостанций: мыс Северный - Ванкарем - Уэлен - бухта Провидения - Анадырь. Не познанные еще законы прохождения радиоволн вынуждали порой передавать, например, сообщения из Анадыря в Уэлен через Петропавловск-на-Камчатке или даже... Хабаровск. А на это уходило немало дней. И поэтому в тот день, 19 декабря, Воло-буев на свой запрос о погоде ответа из залива Креста не получил. А в Ванкареме стояла на редкость хорошая погода. И он решил лететь.
Волобуев шел на большой риск, отправляясь в полет без самолета сопровождения и радиосвязи по малоисследованному маршруту. Но успокаивал себя тем, что уж во всяком случае Буторин выйдет на такой прекрасный ориентир, как залив Креста. Да и летят они из полярных сумерек навстречу солнцу.
...В конце дня Н-43, пилотируемый Буториным, сделал прощальный круг над поселком, набрал высоту и лег на юго-западный курс. "Волобуев вылетел через хребет на Кресты, далее Анадырь. Подтвердите прибытие", - отстучал радист.
Ровно рокочет мотор. Подрагивают на своих местах стрелки немногочисленных приборов. Видимость прекрасная. Внизу - хаос впадин и холмов, буераков и лощин. Позади небо густо-синее, а впереди оно голубеет, подсвечивается желтовато-оранжевыми полосами. Там - невидимое пока солнце.
А вот наконец и Амгуэма! Ниточкой вьется между сопок, убегая вдаль. "Сначала держи курс на реку, - наставлял Буторина перед полетом опытный Богданов. - Дойдешь до того места, где она поворачивает на запад, и лети прямо на юг, через хребет. Выйдешь точно на залив Креста".
Погода стала портиться как-то незаметно. На какое-то мгновение Буторину пришла в голову мысль: а не лучше ли вернуться в Ванкарем? Но там уже будет ночь. А посадка на ванкаремские заструги - верный способ разбить машину.
Между тем облака начали прижимать самолет к земле. Очертания предметов внизу утратили свою четкость. А Амгуэма по-прежнему уходила в светлеющую даль и вроде бы не собиралась сворачивать.
Как-то внезапно исчез и белый просвет впереди. Буторин резко сбросил высоту, но видимость не улучшилась. Тогда он развернул машину к югу и дал полный газ.
Что-то неожиданно ударило по правой лыжне, самолет резко клюнул носом, послышался треск пропеллера, и мотор смолк. Буторин инстинктивно взял ручку на себя, но машина уже скрежетала днищем фюзеляжа по камням. В кабину хлынул фонтан снега. Завалившись на левое крыло, самолет замер. Стало сразу очень тихо, только шуршали катившиеся по склону камешки. Из задней кабины донесся стон механика Богдашевского...
Прежде чем поведать о том, что же произошло потом, авторы позволяют себе привести мнение известного полярного летчика М. Н. Каминского, который был председателем комиссии по выявлению обстоятельств аварии Н-43. "Я проделал эксперимент, - отметил в своих записках Михаил Николаевич, - чтобы самому понять, что видел и чувствовал Буторин, приближаясь к своему трагическому концу. В ясный летний день на высоте 1000 метров я летел из Ванкарема по его маршруту. Я уже знал, где надо отойти от реки и пересечь хребет, чтобы выйти на залив Креста, и тем не менее моя психика сопротивлялась этому знанию.
Там, где в действительности надо было оставить реку и идти через горы, на некотором отдалении стояла стена. Ее средний уровень был около 1500 метров, а некоторые вершины достигали 1800 метров. С высоты казалось, что это не узкая горная гряда, а начало горной страны.
Все во мне сопротивлялось необходимости форсировать эту стену, в то время как несколько дальше к западу выделились сглаженные очертания приятных для глаза и легких для перелета гор. А долина реки имела такую форму, что ее поворот на 70° от компасного курса почти не ощущался. При облачности, дымке, если не выдерживать строго компасный курс, обязательно уйдешь дальше точки поворота. Этот психологический эффект я зафиксировал в себе при полете в самых благоприятных условиях, в светлое летнее время, зная маршрут.
Буторин летал по незнакомому маршруту и в сумеречное зимнее время. У меня не осталось сомнений, что он попал под влияние того эффекта, прошел дальше, чем нужно, на 60 километров. А погода над хребтом в день его полета действительно была облачной..."
Итак, попав под облака, Буторин шел, глядя не на компас, а только на просвет, где была видимость. Шел, пока не попал в тупик. Имея на высотомере чуть больше 300 метров, он задел крылом земную твердь и потерпел аварию. Буторин и Волобуев отделались ушибами. Механику Богдашевскому не повезло: он сломал ногу.
В заливе Креста Н-43 ждали несколько дней. Была сперва надежда, что самолет сел на вынужденную и вот-вот прилетит. А тем временем из разных концов Чукотки стали поступать противоречивые сообщения о пропавших пилотах.
Так, в Амбарчике, в 1100 километрах к западу от Ванкарема, в ночь на 19 декабря слышали звук пролетавшего самолета. Чукчи мыса Сердце-Камень якобы видели ракеты со стороны моря в ту же ночь. Звук самолета слышали и в заливе Лаврентия, и даже в бухте Угольной, что лежит южнее Анадыря. Район поисков был огромен. Во все стороны были разосланы собачьи упряжки. Дали знать об аварии самолета всем кочующим оленеводам. В поисках с воздуха участвовал, к сожалению, всего один самолет. Да и погода оставляла желать лучшего. Проходили недели, месяцы, но все усилия были безрезультатны...
А тем временем три пилота ожидали помощи. Они разбили палатку, которую обогревали паяльной лампой. В баках самолета еще оставалось много бензина. Неприкосновенный запас можно было растянуть на целый месяц.
В конце декабря они услышали шум мотора поискового самолета и разожгли костер. Но пилот уже повернул обратно. Было еще много ясных дней, когда им чудился звук аэроплана. Так, от надежды к отчаянию, пролетел месяц. Продуктов оставалось совсем немного. Наконец, 15 января Волобуев принял решение вместе с Буториным отправиться вниз по реке искать людей. Об этом он написал в записке, найденной потом в палатке. Волобуев и Буторин ушли, и пурга замела их следы...
Долго, мучительно долго ждал их Богдашевский, записывая обмороженными пальцами в свой дневник краткие мысли. "Как тяжело умирать молодым, полным энергии и сил", - писал двадцатичетырехлетний Богдашевский. И дальше: "Осталось два кубика бульона магги. Видимо, завтра конец. А как хочется жить! Сколько пользы я мог бы принести моей Родине!"
13 февраля Богдашевский сделал последнюю запись в своем дневнике. Буторин и Волобуев, которых он так ждал, не вернулись. Как далеко смогли уйти ослабевшие пилоты пешком, по глубокому снегу, при 40-градусном морозе? Замерзли они на льду Амгуэмы или разбили свой последний лагерь на берегу? Это пока остается загадкой. Но мы верим, что наверняка приоткроет Чукотка завесу этой тайны, и люди прочтут последние страницы дневника отважных летчиков, не побоявшихся бросить вызов суровому безмолвию.
От себя. Книга издания. 1988 года, я ее еще в школе читал. Так вот, позднее, ниже по течению Амгуэмы был найден человеческий череп. Антропометрическик исследования показали, что с вероятностью более 80% он мог принадлежать Волобуеву. В то время на этом месте находилось стойбище местного князька. Скорее всего, Волобуев и Буторин добрались до стойбища и были там убиты.