Однажды в низовье Онона, на бархатный глядя закат,
Я слушал, как о Чингисхане рассказывал старый бурят:
«В те страшно далёкие годы в степях бушевал ураган –
Повёл кочевые народы дорогой войны Чингисхан.
Он верил себе и пророкам, был дерзок, бесстрашен и строг,
Заставил он встать на колени окрашенный кровью Восток.
Великие стены Китая пред ним устоять не смогли, –
Его Повелителем Мира народы тогда нарекли.
Под свист и звериные крики, ровняя с песком города,
Лавиной ужасной и грозной на мир надвигалась орда.
В дыму минареты, мечети, в крови Бухара, Самарканд,
С улыбкой взирает на Запад Великий монгольский гурхан.
Лишь времени бег остановит жестокий кровавый поход,
На выжженных землях, оставив рыдать миллионы сирот.
Сознание могучего хана окутает синий туман,
С багряной осенней зарницей уйдёт навсегда Чингисхан.
На родине возле Онона курган возведут для него,
Он создал империю страха, но больше не смог ничего…»
Батраченко Алексей
Изначально высокие боевые качества монгольского войска многократно возросли благодаря военным реформам объединителя. Прежняя родовая организация армии теперь была упразднена. Воины разных монгольских племён, а впоследствии и разных народов служили вместе, связанные круговой порукой. Достаточно было одному из воинов десятка обратиться в бегство – умерщвлялся весь десяток, поэтому труса останавливали собственные товарищи. Если кто-то попадал в плен, а десяток не выручил – казнили всех. Командира – вплоть до тысячника – ратники выбирали сами. На высшие должности людей назначал хан, но руководствовался при этом способностями и заслугами. Благодаря такой системе чинопроизводства наверх попадали инициативные и энергичные люди, что обеспечивало армию, выражаясь по-современному, очень сильным офицерским корпусом. Под руководством подобных командиров части и подразделения могли действовать автономно, что стало одной из основ монгольской стратегии. Учитывая относительную слабость своих не защищённых доспехами воинов в рукопашной схватке, Чингисхан сделал основной упор на дистанционный бой. Непревзойдённые лучники и превосходные всадники, монголы сначала расстреливали врага, выбивая его лучших бойцов, находившихся в первых рядах, а потом, изображая отступление, пытались вовлечь противника в погоню. Со временем в войске появилась и тяжёлая, кольчужная конница, которая в решающий момент наносила по расстроенным рядам неприятеля сокрушительный удар. Чингисхан полагался на стрелы больше, чем на сабли, ещё и потому, что очень берёг своих людей. Зато вражеские отряды он старался не просто обратить в бегство, а уничтожить до последнего человека. Монголы не прекращали погони до полного истребления неприятеля.
Очень большое значение Чингисхан придавал обучению и подготовке. Монголы умели быстро и эффективно восполнять потери за счёт рекрутов из числа покорённых народов. Новобранцев растворяли среди ветеранов, которые учили чужаков необходимым навыкам, и скоро такой десяток, в котором коренные монголы часто оказывались в меньшинстве, бился не хуже других. Многие из побеждённых племён тоже были степняками, прирождёнными наездниками, что облегчало задачу обучения, а дисциплину обеспечивал жёстко соблюдаемый принцип круговой поруки. Нередко случалось, что, продвигаясь вперёд, монгольская армия не уменьшалась, а увеличивалась за счёт притока новых бойцов. Но кроме индивидуального обучения Чингисхан практиковал и общевойсковые учения. В мирное время каждый год обязательно затевалась большая охота, в которой участвовали многие десятки тысяч людей. На огромной территории отряды загонщиков собирали и сгоняли в одно место всю дичь, которую затем в основном отпускали обратно в степь. Это были масштабные 3-месячные манёвры, в ходе которых отрабатывалась управляемость, связь, согласованность действий. На этих 3 китах держалась вся военная стратегия, разработанная Чингисханом и усовершенствованная его преемниками.
музей, Монголия
наследники Чингисхана: монгольская президентская гвардия
Армия действовала по единому плану, но при этом двигалась не массой, а разделялась на большие и малые отряды, охватывая обширную территорию. Перед началом кампании собирался военный совет, в котором участвовали все командиры соединений. Разведчики, заранее посланные в выбранную для вторжения страну, сообщали добытые сведения. Специальные интенданты-юртчи определяли места стоянок и пастбищ для каждого из корпусов. Обязательно обзаводились проводниками, хорошо знающими неприятельские земли. Впереди, на расстоянии одного-двух переходов от основных сил, двигались передовые отряды, которые убивали всех встречных, чтобы весть о вторжении дошла до врага как можно позже. Обычно монголы шли несколькими колоннами, и каждой был назначен свой маршрут. Между корпусами курсировали летучие отряды разведчиков и фуражиров. Связь поддерживалась через курьеров и систему дымовых сигналов. Не зная, с какой стороны ждать главного удара, неприятель обычно отступал к какому-нибудь укреплённому пункту – городу или крепости. Монголы оставляли заслон, блокировавший осаждённых, и двигались дальше. Главной целью было уничтожение основного вражеского войска. Вынуждая противника сжиматься в кулак, полководцы Чингисхана замыкали кольцо окружения, действуя по хорошо знакомой им технологии «большой охоты». После сражения, неизменно заканчивавшегося победой монголов, мало кому из окружённых удавалось спастись.
Множественность одновременных ударов, стремительность перемещений, запирание противника в «котлы» – всё это поразительно напоминает тактику немецких «блицкригов» и танковых прорывов времён Второй мировой войны. И сходство это неслучайно. В 30-е годы ХХ века известный британский военный историк Б. Лиддел Харт опубликовал серию работ, в которых подробно рассматривал военное искусство Чингисхана и Чингизидов. Он писал, что монголы добивались своих побед, эффективно комбинируя 2 стратегических правила: никогда не наносить лобовых ударов и максимально дезориентировать противника. Как выяснилось уже после войны, немецкий Генштаб решил взять монгольскую методику на вооружение, заменив летучие отряды авиацией, а ударные части – танковыми корпусами. Пехоту немцы превратили в стремительную «конницу», посадив её на танки и бронетранспортёры. Гудериан и не скрывал, что почерпнул идею танковых клиньев из статей Лиддела Харта. Нет никаких сомнений, что в стратегическом отношении монгольская армия XIII века намного опережала своё время и стояла неизмеримо выше всех оппонентов, с которыми ей пришлось иметь дело. Она воевала не числом, а умением, хотя отлично умела использовать и численное преимущество, если оно было, притом обычно одерживала победы, неся незначительные потери.
Гейнц Гудериан, генерал во Второй мировой войне. Открытка времён войны для его рекламы
Гудериан слева, Ганс Ламмерс и Гиммлер на трибуне, 1944 год
Гудериан участвовал в разработке танковых дивизий и блицкрига
Чингисхан стремился деморализовать противника ещё до того, как придёт время генерального сражения. Вероятно, это был первый завоеватель, сознательно и расчётливо использовавший методику психологической войны. Специальные лазутчики заранее распространяли слухи о неисчислимости монгольских полчищ и о жестокой каре, которая ожидает всех непокорных. Монголы действительно, до последнего человека, безо всякой пощады, уничтожали гарнизоны и отряды, вступившие с ними в бой, но обязательно давали нескольким пленным сбежать, чтобы те разносили панические слухи. Прагматическая жестокость, присущая Чингисхану, в полной мере отразилась на способах ведения войны, применявшихся его полководцами. В массовых убийствах, которые они практиковали, не было ни садизма, ни зверства – одна деловитость. Modus operandi у завоевателей был следующий. Если осаждённый город не сдавался без боя, всё население вырезалось – чтобы другим было неповадно. Если же жители проявляли покорность, их выгоняли за стены и начинали сортировать. Полезных, например, ремесленников, отводили в одну сторону, физически сильных – в другую, а «бесполезных» хладнокровно убивали. Тем временем в пустом городе методично, квартал за кварталом, из домов вывозилось всё ценное. Руси ещё повезло. К 30-м годам XIII века монголы уже усвоили, что завоеванная территория, лишившись населения, никакой ценности не представляет. Выгоднее оставлять людей на месте и собирать с них дань.
дети Чингисхана и его первой жены Бортэ, музей
Чагатай, второй сын
Угэдэй, третий сын
Толуй, четвёртый сын
«В те страшно далёкие годы в степях бушевал ураган –
Повёл кочевые народы дорогой войны Чингисхан.
Он верил себе и пророкам, был дерзок, бесстрашен и строг,
Заставил он встать на колени окрашенный кровью Восток.
Великие стены Китая пред ним устоять не смогли, –
Его Повелителем Мира народы тогда нарекли.
Под свист и звериные крики, ровняя с песком города,
Лавиной ужасной и грозной на мир надвигалась орда.
В дыму минареты, мечети, в крови Бухара, Самарканд,
С улыбкой взирает на Запад Великий монгольский гурхан.
Лишь времени бег остановит жестокий кровавый поход,
На выжженных землях, оставив рыдать миллионы сирот.
Сознание могучего хана окутает синий туман,
С багряной осенней зарницей уйдёт навсегда Чингисхан.
На родине возле Онона курган возведут для него,
Он создал империю страха, но больше не смог ничего…»
Батраченко Алексей
Изначально высокие боевые качества монгольского войска многократно возросли благодаря военным реформам объединителя. Прежняя родовая организация армии теперь была упразднена. Воины разных монгольских племён, а впоследствии и разных народов служили вместе, связанные круговой порукой. Достаточно было одному из воинов десятка обратиться в бегство – умерщвлялся весь десяток, поэтому труса останавливали собственные товарищи. Если кто-то попадал в плен, а десяток не выручил – казнили всех. Командира – вплоть до тысячника – ратники выбирали сами. На высшие должности людей назначал хан, но руководствовался при этом способностями и заслугами. Благодаря такой системе чинопроизводства наверх попадали инициативные и энергичные люди, что обеспечивало армию, выражаясь по-современному, очень сильным офицерским корпусом. Под руководством подобных командиров части и подразделения могли действовать автономно, что стало одной из основ монгольской стратегии. Учитывая относительную слабость своих не защищённых доспехами воинов в рукопашной схватке, Чингисхан сделал основной упор на дистанционный бой. Непревзойдённые лучники и превосходные всадники, монголы сначала расстреливали врага, выбивая его лучших бойцов, находившихся в первых рядах, а потом, изображая отступление, пытались вовлечь противника в погоню. Со временем в войске появилась и тяжёлая, кольчужная конница, которая в решающий момент наносила по расстроенным рядам неприятеля сокрушительный удар. Чингисхан полагался на стрелы больше, чем на сабли, ещё и потому, что очень берёг своих людей. Зато вражеские отряды он старался не просто обратить в бегство, а уничтожить до последнего человека. Монголы не прекращали погони до полного истребления неприятеля.
Очень большое значение Чингисхан придавал обучению и подготовке. Монголы умели быстро и эффективно восполнять потери за счёт рекрутов из числа покорённых народов. Новобранцев растворяли среди ветеранов, которые учили чужаков необходимым навыкам, и скоро такой десяток, в котором коренные монголы часто оказывались в меньшинстве, бился не хуже других. Многие из побеждённых племён тоже были степняками, прирождёнными наездниками, что облегчало задачу обучения, а дисциплину обеспечивал жёстко соблюдаемый принцип круговой поруки. Нередко случалось, что, продвигаясь вперёд, монгольская армия не уменьшалась, а увеличивалась за счёт притока новых бойцов. Но кроме индивидуального обучения Чингисхан практиковал и общевойсковые учения. В мирное время каждый год обязательно затевалась большая охота, в которой участвовали многие десятки тысяч людей. На огромной территории отряды загонщиков собирали и сгоняли в одно место всю дичь, которую затем в основном отпускали обратно в степь. Это были масштабные 3-месячные манёвры, в ходе которых отрабатывалась управляемость, связь, согласованность действий. На этих 3 китах держалась вся военная стратегия, разработанная Чингисханом и усовершенствованная его преемниками.
музей, Монголия
наследники Чингисхана: монгольская президентская гвардия
Армия действовала по единому плану, но при этом двигалась не массой, а разделялась на большие и малые отряды, охватывая обширную территорию. Перед началом кампании собирался военный совет, в котором участвовали все командиры соединений. Разведчики, заранее посланные в выбранную для вторжения страну, сообщали добытые сведения. Специальные интенданты-юртчи определяли места стоянок и пастбищ для каждого из корпусов. Обязательно обзаводились проводниками, хорошо знающими неприятельские земли. Впереди, на расстоянии одного-двух переходов от основных сил, двигались передовые отряды, которые убивали всех встречных, чтобы весть о вторжении дошла до врага как можно позже. Обычно монголы шли несколькими колоннами, и каждой был назначен свой маршрут. Между корпусами курсировали летучие отряды разведчиков и фуражиров. Связь поддерживалась через курьеров и систему дымовых сигналов. Не зная, с какой стороны ждать главного удара, неприятель обычно отступал к какому-нибудь укреплённому пункту – городу или крепости. Монголы оставляли заслон, блокировавший осаждённых, и двигались дальше. Главной целью было уничтожение основного вражеского войска. Вынуждая противника сжиматься в кулак, полководцы Чингисхана замыкали кольцо окружения, действуя по хорошо знакомой им технологии «большой охоты». После сражения, неизменно заканчивавшегося победой монголов, мало кому из окружённых удавалось спастись.
Множественность одновременных ударов, стремительность перемещений, запирание противника в «котлы» – всё это поразительно напоминает тактику немецких «блицкригов» и танковых прорывов времён Второй мировой войны. И сходство это неслучайно. В 30-е годы ХХ века известный британский военный историк Б. Лиддел Харт опубликовал серию работ, в которых подробно рассматривал военное искусство Чингисхана и Чингизидов. Он писал, что монголы добивались своих побед, эффективно комбинируя 2 стратегических правила: никогда не наносить лобовых ударов и максимально дезориентировать противника. Как выяснилось уже после войны, немецкий Генштаб решил взять монгольскую методику на вооружение, заменив летучие отряды авиацией, а ударные части – танковыми корпусами. Пехоту немцы превратили в стремительную «конницу», посадив её на танки и бронетранспортёры. Гудериан и не скрывал, что почерпнул идею танковых клиньев из статей Лиддела Харта. Нет никаких сомнений, что в стратегическом отношении монгольская армия XIII века намного опережала своё время и стояла неизмеримо выше всех оппонентов, с которыми ей пришлось иметь дело. Она воевала не числом, а умением, хотя отлично умела использовать и численное преимущество, если оно было, притом обычно одерживала победы, неся незначительные потери.
Гейнц Гудериан, генерал во Второй мировой войне. Открытка времён войны для его рекламы
Гудериан слева, Ганс Ламмерс и Гиммлер на трибуне, 1944 год
Гудериан участвовал в разработке танковых дивизий и блицкрига
Чингисхан стремился деморализовать противника ещё до того, как придёт время генерального сражения. Вероятно, это был первый завоеватель, сознательно и расчётливо использовавший методику психологической войны. Специальные лазутчики заранее распространяли слухи о неисчислимости монгольских полчищ и о жестокой каре, которая ожидает всех непокорных. Монголы действительно, до последнего человека, безо всякой пощады, уничтожали гарнизоны и отряды, вступившие с ними в бой, но обязательно давали нескольким пленным сбежать, чтобы те разносили панические слухи. Прагматическая жестокость, присущая Чингисхану, в полной мере отразилась на способах ведения войны, применявшихся его полководцами. В массовых убийствах, которые они практиковали, не было ни садизма, ни зверства – одна деловитость. Modus operandi у завоевателей был следующий. Если осаждённый город не сдавался без боя, всё население вырезалось – чтобы другим было неповадно. Если же жители проявляли покорность, их выгоняли за стены и начинали сортировать. Полезных, например, ремесленников, отводили в одну сторону, физически сильных – в другую, а «бесполезных» хладнокровно убивали. Тем временем в пустом городе методично, квартал за кварталом, из домов вывозилось всё ценное. Руси ещё повезло. К 30-м годам XIII века монголы уже усвоили, что завоеванная территория, лишившись населения, никакой ценности не представляет. Выгоднее оставлять людей на месте и собирать с них дань.
дети Чингисхана и его первой жены Бортэ, музей
Чагатай, второй сын
Угэдэй, третий сын
Толуй, четвёртый сын