40 лет назад, 7 февраля 1981 года, при взлете с военного аэродрома Пушкин под Ленинградом разбился самолет Ту-104 командующего Тихоокеанским флотом (ТОФ) СССР. В этой катастрофе погибли 16 адмиралов и генералов — все руководство флота. Для ТОФ эта трагедия стала страшным ударом: такое количество адмиралов флот не терял даже во Вторую мировую войну. В Минобороны опасались, что случившееся было диверсией, вслед за которой последует нападение на восточное побережье СССР. На деле все оказалось намного прозаичнее. Адмиралов погубил их собственный багаж.
В тот роковой день самолет командующего ТОФ провел в воздухе всего восемь секунд. Сразу после взлета лайнер получил большой крен на хвост и рухнул на землю в полукилометре от точки отрыва. Крен самолета был настолько большим, что находившиеся на аэродроме описали положение Ту-104 как «крест в небе».
Топливные баки были полными, поэтому сразу после падения и взрыва начался сильный пожар. Все 50 человек, находившиеся на борту, — 44 пассажира и 6 членов экипажа — погибли. Очевидцы, которые пытались добраться до места аварии, рассказывали, что хвост самолета отломился от фюзеляжа, а под ним была огромная воронка с горящим керосином. Весь самолет был в огне.
На борту были 15 адмиралов и генералов, 12 капитанов первого ранга и полковников и сам командующий ТОФ Эмиль Спиридонов. Ту-104 командующего возвращался со штабных учений, в которых принимало участие руководство всех флотов Советского Союза. При этом Сергей Горшков, командующий военно-морским флотом (ВМФ) СССР, признал Тихоокеанский флот под руководством Эмиля Спиридонова лучшим на сборе.
Тихоокеанский флот лишился своего командования, своих соединений. Остались вторые и третьи лица. Это был сильнейший удар по военно-морскому флоту — трудновосполнимый
вице-адмирал Василий Денисов
Вместе со Спиридоновым погибли 15 адмиралов и генералов. Для сравнения: за годы Второй мировой войны весь советский флот потерял четырех адмиралов, еще шесть умерли своей смертью или по причинам, не связанным с боевыми действиями. Десять адмиралов — за всю войну, а тут — 16 в один день, в мирное время!
Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Эмиль Спиридонов с женой. Фото: Geroi-vmf.ru
Погибшие под Ленинградом командиры были не только обладателями высоких званий, но и носителями уникального опыта. В первые послевоенные годы советское правительство делало ставку на ускоренное развитие и обновление военно-морского флота — и именно на Тихоокеанском флоте активно и с большим успехом обкатывали новые виды вооружений.
Самая большая беда, которая случилась, — что флот оказался обезглавленным: погиб цвет Тихоокеанского флота
вице-адмирал Александр Славский
«Персонал аэродрома рассмотрели под микроскопом»
Сразу после крушения началась отработка версий. Самый сильный флот фактически обезглавлен — не начало ли это войны? Катастрофа случилась вскоре после окончания Китайско-вьетнамской войны, шла война в Афганистане, а американские авианосцы и корабли с морпехами кружили по Тихому и Индийскому океанам и были готовы при любом удобном случае высадить десант.
После катастрофы Тихоокеанский флот был приведен в состояние полной боевой готовности — в Минобороны подозревали диверсию. Вскоре спецслужбы и всевозможные комиссии пришли к выводу, что иностранные диверсанты просто не могли подобраться к самолету на таком охраняемом объекте, как военный аэродром Пушкин.
Охраной аэродрома занимался отдельный батальон плюс особисты из контрразведки, которые весь обслуживающий персонал рассмотрели едва ли не под микроскопом. Версия иностранных спецслужб если и рассматривалась, то только теоретически: пронести взрывчатку на борт самолета на охраняемом объекте было практически невозможно
военный историк Александр Зимовский
И все же версию диверсии окончательно не отбросили — следователи предположили саботаж, начали проверять своих. Выяснилось, что в последний момент отказался лететь Рудольф Голосов, начальник штаба Тихоокеанского флота и первый кандидат по выслуге лет на место Спиридонова. Про него говорили, что он наиболее вероятный кандидат и на место главкома ВМФ СССР Сергея Горшкова.
Военный аэродром Пушкин. Красным отмечено место крушения Ту-104Фото: Д.Кузнецов
Но мог ли Голосов, в надежде поскорей возглавить Тихоокеанский флот, а там и весь ВМФ, устроить аварию? Оказалось, что у начальника штаба было алиби: в день катастрофы на аэродроме Пушкин другой борт должен был лететь на Северный флот. Голосов был родом из тех мест — там у него остались родственники, росла дочь.
Голосов решил повидаться с родными и заранее отпросился у Спиридонова, что спасло ему жизнь. Версия о том, что он устроил диверсию, была отброшена, техническое расследование катастрофы продолжалось. При этом все материалы следствия были помечены грифом «Совершенно секретно», и в СМИ о ней не написали ни слова.
Катастрофа упоминалась лишь в некрологе, размещенном в газете «Красная звезда», но без указания имен и места происшествия.
7 февраля 1981 года при исполнении служебных обязанностей в авиакатастрофе погибла группа адмиралов, генералов, офицеров, мичманов, прапорщиков, матросов и служащих ТОФ. Минобороны СССР и Главное политическое управление Советской Армии и ВМФ выражает глубокое соболезнование родным и близким погибших товарищей
из некролога в газете «Красная звезда»
«Самолет — это как аптекарские весы»
О ходе самого засекреченного расследования родные и близкие погибших могли догадываться только по активности особистов. Сложилась странная ситуация: семьи известили о гибели их родных и близких, на Серафимовском кладбище в Ленинграде прошли похороны большинства погибших, но никто не объяснил скорбящим, что произошло.
На протяжении 16 лет после катастрофы вдовы погибших добивались, чтобы в свидетельствах о смерти их мужей было указано «погиб при исполнении служебных обязанностей». Между тем в ходе траурных мероприятий стало ясно, что кроме адмирала Эмиля Спиридонова на борту была и его жена Валентина.
Мемориал жертвам катастрофы Ту-104 (Серафимовское кладбище, Санкт-Петербург)
Это было нарушением инструкций: на военных самолетах гражданские летать не должны. Но Спиридонов не только сам нарушил это правило, но и не запретил это другим. Так на борт попал Борис Макаренко — сын начальника снабжения Приморского края, причем с женой.
Также на борту Ту-104 оказалась супруга первого секретаря Приморского крайкома партии Тамара Ломакина и дочь контр-адмирала, начальника связи флота Екатерина Морева. Все они были гражданскими лицами.
Впрочем, на злополучном рейсе вообще многое было в нарушение правил, что и привело к катастрофе
Обрывочные свидетельства говорят о том, что в качестве багажа на борту было два или три рулона дефицитной типографской бумаги, каждый весом в полтонны — их Спиридонов урвал по случаю для газеты ТОФ, и несколько мебельных гарнитуров, которые тогда были еще большим дефицитом, чем бумага. Купить их было непросто даже в столицах, что уж говорить о таких регионах, как Дальний Восток. А доставить такую покупку из Ленинграда во Владивосток для простого гражданина СССР и вовсе было невыполнимым квестом.
Несколько очевидцев утверждали, что рулоны в багажном отсеке Ту-104 не закрепили должным образом, и при наборе взлетной скорости они, скорее всего, покатились, сместив центр тяжести к хвосту. Этой версии придерживается генерал-лейтенант Виктор Сокерин, заслуженный военный летчик России.
Самолет Ту-104Фото: Jon Proctor / Wikimedia
По мнению Сокерина, как такового взлета у Ту-104 не было — он преждевременно оторвался от взлетно-посадочной полосы помимо воли пилота. Из-за смещенного центра тяжести нос самолета слишком рано задрался, и аэродинамика дернула лайнер вверх.
Но угол атаки был слишком большим, поэтому плавного набора высоты не последовало, а скорости хватило лишь на отрыв от земли и несколько секунд полета. Показания свидетелей, что самолет чуть ли не вертикально встал крестом в воздухе, вполне вписываются в эту версию.
Катастрофа
На стартовом командном пункте аэродрома в отличие от оживленно радостного настроения провожающих царила напряженная атмосфера. За неделю пребывания Ту-104 на аэродроме личный состав устал расчищать снег, охранять «персональный» самолет, грузить во чрево реактивной машины дефицитное для флота имущество, которое удалось раздобыть в Ленинграде: рулоны бумаги, карты, аппаратуру связи, телевизоры...
На СКП находился полковник М. Он руководил взлетом авиалайнера. Устало опустившись в крутящееся кресло, полковник с высоты многоэтажного дома наблюдал за последними приготовлениями к вылету. В голове крутилась мысль: скорее бы отправить гостей.
Пробило 15 часов. В помещение зашел еще один военный. Он с удивлением сказал: «Самолет перегружен, а они все вталкивают. Вздумали в последний момент вкатить туда рулоны типографской бумаги! Ведь можно не взлететь».
Полковник М. промолчал. Пусть грузят, что хотят, лишь бы побыстрее. Вылет и так задерживался.
Наконец от ожившего Ту отъехал трап и донесся звук реактивных двигателей. Экипаж прогревал движки.
Прошу разрешения на рулежку. Я — «Борт». «Борт» тихоокеанцев запрашивал СКП.
Я — ... Рулежку разрешаю, — ответил в микрофон полковник М. Авиалайнер нехотя сдвинулся и пополз на место старта.
Затем, опробовав движки на всех режимах, командир запросил разрешения на взлет. Взлет разрешаю, — опять отреагировал полковник.
Самолет начал разбег. Машина тяжело набирала скорость. Длина разбега груженого авиалайнера равнялась почти одному километру. И в самом конце разбега, когда командир корабля уже оторвал от бетона переднюю стойку шасси, случилось непредвиденное. Ту-104 повело вправо от ВПП...
Замершие в шоке провожающие наблюдали, как осевший самолет на огромной скорости сошел с бетонки и зацепил правой плоскостью капонир-обваловку (насыпные валы между самолетами высотой 6 м), где когда-то базировались истребители. А дальше случилось страшное: машину на бешеной скорости развернуло на 90 градусов и перевернуло через крыло. Моментально вспыхнуло 30 тонн керосина. Лава из частей авиалайнера, горящего керосина и земли кувыркалась и катилась еще не один километр...
Адмиралов могло спасти только одно: если они загрузили бы еще пару рулонов бумаги или пару-тройку мебельных гарнитуров, то самолет сел бы на хвост прямо на стоянке. Самолет — это как аптекарские весы
Виктор Сокерин, генерал-лейтенант, заслуженный военный летчик России
По другой версии, на Ту-104 был банальный перегруз. При таких условиях пассажиры в момент взлета должны были переместиться в переднюю часть салона, а уже после набора высоты рассесться по местам. Командир экипажа, подполковник Анатолий Инюшин налетал на Ту-104 почти шесть тысяч часов. Вряд ли он мог не знать правила взлета при перегрузе. Не исключено, что командир пытался донести эти требования до адмиралов, но те просто игнорировали «какого-то подполковника».
«Самолет почти всегда летит перегруженный»
Писатель Владимир Рунов, доктор филологических наук и кандидат исторических наук, по крупицам собирал информацию о значимых событиях ХХ века для своей книги «Наш торопливый век» — в том числе и о катастрофе Ту-104. В этой книге Рунов приводит весьма любопытный факт о командире самолета Инюшине.
Подполковник Анатолий Инюшин однажды написал в политотдел флота СССР, что его самолет почти всегда летит крайне перегруженным. Приводил факты, объяснял почему и писал, что командующий на его просьбы никак не реагирует
Из книги Владимира Рунова «Наш торопливый век»
Политрук спросил адмирала Спиридонова, почему Инюшин докладывает, что военный Ту-104 постоянно перевозит мебель, холодильники, стиральные машины, фарфоровые сервизы и даже запчасти для «Москвича». Но разговор не задался: адмирал Спиридонов не боялся политруков и считал их ненужными как класс. Вот и в этот раз он просто ушел от ответа.
Командир Ту-104 Анатолий Инюшин
Получается, что командир Инюшин к моменту катастрофы уже не раз летал с перегрузом. Тогда почему в тот раз на аэродроме Пушкин он не применил свой опыт по размещению груза в салоне? Или, если верить другой версии катастрофы, почему Инюшин слишком резко пошел на взлет? Ответов на эти вопросы нет до сих пор.
Впрочем, стоит упомянуть о том, что самолет Ту-104 — первый реактивный пассажирский самолет — и без всякого перегруза отличался большой аварийностью. С 1958 по 1981 год разбились 16 таких машин (с учетом рейса на аэродроме Пушкин) — эти катастрофы унесли жизни 1140 пассажиров. После 15-й катастрофы самолет убрали из гражданской авиации, но военные продолжали на нем летать.
По всей видимости, именно из-за гибели руководства ТОФ в советской армии и на флоте были приняты постановления, запрещающие высшим офицерам летать одним рейсом. Отныне командующий должен был лететь отдельно от начальника штаба. Позже это положение перекочевало в Федеральные авиационные правила.
После трагедии на аэродроме Пушкин командир военной части № 34233 (отряд 25-й авиационной дивизии ТОФ) полковник Яковлев был отстранен от должности. Именно за его частью был закреплен «адмиральский» Ту-104, но Яковлева по сути просто сделали крайним. Дальше следы полковника теряются — в открытых источниках упоминаний о нем нет.
Сразу после катастрофы ходили разговоры, что бардак при загрузке борта был неимоверный. Куча адмиралов, все командуют, экипаж пытается довести порядок загрузки, но его просто посылают «на -...», хамски указывая летчикам: ваше место – возле - штурвалов, а «здесь все с «мухами» на погонах». Второй пилот да и командир вновь возражают, после чего их сразу несколько адмиралов «снимают», «увольняют» и просто «размазывают». Кто для «целого» адмирала второй пилот, да и какой-то командир экипажа, хоть и подполковник? Тем более что со сборов «вожди» редко улетали трезвыми.
Кроме всего прочего рассказывали, что приехавший «очень не в духе» командующий ТОФ пожелал в своем салоне (расположенном в передней части самолета) лететь один, в результате чего из салона «в хвост» было выставлено еще с десяток человек. Хотя сделать было нужно с точностью до наоборот: начиная с самых задних рядов набиться как «сельди в бочку» в переднюю часть салона (стоя, сев на колени друг другу, как угодно), освободив заднюю часть салона по максимуму, а обратно по местам рассредоточиться только после выполнения взлета.
Трудно сказать, что было бы с командиром экипажа Инюшиным, откажись он выполнять полет. Предполагаю, что в лучшем случае все члены экипажа стали бы пенсионерами прямо в самолете.
Возможно, информация о его дальнейшей жизни, как и о расследовании катастрофы 40-летней давности, до сих пор скрыта под грифом «Секретно».
В тот роковой день самолет командующего ТОФ провел в воздухе всего восемь секунд. Сразу после взлета лайнер получил большой крен на хвост и рухнул на землю в полукилометре от точки отрыва. Крен самолета был настолько большим, что находившиеся на аэродроме описали положение Ту-104 как «крест в небе».
Топливные баки были полными, поэтому сразу после падения и взрыва начался сильный пожар. Все 50 человек, находившиеся на борту, — 44 пассажира и 6 членов экипажа — погибли. Очевидцы, которые пытались добраться до места аварии, рассказывали, что хвост самолета отломился от фюзеляжа, а под ним была огромная воронка с горящим керосином. Весь самолет был в огне.
На борту были 15 адмиралов и генералов, 12 капитанов первого ранга и полковников и сам командующий ТОФ Эмиль Спиридонов. Ту-104 командующего возвращался со штабных учений, в которых принимало участие руководство всех флотов Советского Союза. При этом Сергей Горшков, командующий военно-морским флотом (ВМФ) СССР, признал Тихоокеанский флот под руководством Эмиля Спиридонова лучшим на сборе.
Тихоокеанский флот лишился своего командования, своих соединений. Остались вторые и третьи лица. Это был сильнейший удар по военно-морскому флоту — трудновосполнимый
вице-адмирал Василий Денисов
Вместе со Спиридоновым погибли 15 адмиралов и генералов. Для сравнения: за годы Второй мировой войны весь советский флот потерял четырех адмиралов, еще шесть умерли своей смертью или по причинам, не связанным с боевыми действиями. Десять адмиралов — за всю войну, а тут — 16 в один день, в мирное время!
Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Эмиль Спиридонов с женой. Фото: Geroi-vmf.ru
Погибшие под Ленинградом командиры были не только обладателями высоких званий, но и носителями уникального опыта. В первые послевоенные годы советское правительство делало ставку на ускоренное развитие и обновление военно-морского флота — и именно на Тихоокеанском флоте активно и с большим успехом обкатывали новые виды вооружений.
Самая большая беда, которая случилась, — что флот оказался обезглавленным: погиб цвет Тихоокеанского флота
вице-адмирал Александр Славский
«Персонал аэродрома рассмотрели под микроскопом»
Сразу после крушения началась отработка версий. Самый сильный флот фактически обезглавлен — не начало ли это войны? Катастрофа случилась вскоре после окончания Китайско-вьетнамской войны, шла война в Афганистане, а американские авианосцы и корабли с морпехами кружили по Тихому и Индийскому океанам и были готовы при любом удобном случае высадить десант.
После катастрофы Тихоокеанский флот был приведен в состояние полной боевой готовности — в Минобороны подозревали диверсию. Вскоре спецслужбы и всевозможные комиссии пришли к выводу, что иностранные диверсанты просто не могли подобраться к самолету на таком охраняемом объекте, как военный аэродром Пушкин.
Охраной аэродрома занимался отдельный батальон плюс особисты из контрразведки, которые весь обслуживающий персонал рассмотрели едва ли не под микроскопом. Версия иностранных спецслужб если и рассматривалась, то только теоретически: пронести взрывчатку на борт самолета на охраняемом объекте было практически невозможно
военный историк Александр Зимовский
И все же версию диверсии окончательно не отбросили — следователи предположили саботаж, начали проверять своих. Выяснилось, что в последний момент отказался лететь Рудольф Голосов, начальник штаба Тихоокеанского флота и первый кандидат по выслуге лет на место Спиридонова. Про него говорили, что он наиболее вероятный кандидат и на место главкома ВМФ СССР Сергея Горшкова.
Военный аэродром Пушкин. Красным отмечено место крушения Ту-104Фото: Д.Кузнецов
Но мог ли Голосов, в надежде поскорей возглавить Тихоокеанский флот, а там и весь ВМФ, устроить аварию? Оказалось, что у начальника штаба было алиби: в день катастрофы на аэродроме Пушкин другой борт должен был лететь на Северный флот. Голосов был родом из тех мест — там у него остались родственники, росла дочь.
Голосов решил повидаться с родными и заранее отпросился у Спиридонова, что спасло ему жизнь. Версия о том, что он устроил диверсию, была отброшена, техническое расследование катастрофы продолжалось. При этом все материалы следствия были помечены грифом «Совершенно секретно», и в СМИ о ней не написали ни слова.
Катастрофа упоминалась лишь в некрологе, размещенном в газете «Красная звезда», но без указания имен и места происшествия.
7 февраля 1981 года при исполнении служебных обязанностей в авиакатастрофе погибла группа адмиралов, генералов, офицеров, мичманов, прапорщиков, матросов и служащих ТОФ. Минобороны СССР и Главное политическое управление Советской Армии и ВМФ выражает глубокое соболезнование родным и близким погибших товарищей
из некролога в газете «Красная звезда»
«Самолет — это как аптекарские весы»
О ходе самого засекреченного расследования родные и близкие погибших могли догадываться только по активности особистов. Сложилась странная ситуация: семьи известили о гибели их родных и близких, на Серафимовском кладбище в Ленинграде прошли похороны большинства погибших, но никто не объяснил скорбящим, что произошло.
На протяжении 16 лет после катастрофы вдовы погибших добивались, чтобы в свидетельствах о смерти их мужей было указано «погиб при исполнении служебных обязанностей». Между тем в ходе траурных мероприятий стало ясно, что кроме адмирала Эмиля Спиридонова на борту была и его жена Валентина.
Мемориал жертвам катастрофы Ту-104 (Серафимовское кладбище, Санкт-Петербург)
Это было нарушением инструкций: на военных самолетах гражданские летать не должны. Но Спиридонов не только сам нарушил это правило, но и не запретил это другим. Так на борт попал Борис Макаренко — сын начальника снабжения Приморского края, причем с женой.
Также на борту Ту-104 оказалась супруга первого секретаря Приморского крайкома партии Тамара Ломакина и дочь контр-адмирала, начальника связи флота Екатерина Морева. Все они были гражданскими лицами.
Впрочем, на злополучном рейсе вообще многое было в нарушение правил, что и привело к катастрофе
Обрывочные свидетельства говорят о том, что в качестве багажа на борту было два или три рулона дефицитной типографской бумаги, каждый весом в полтонны — их Спиридонов урвал по случаю для газеты ТОФ, и несколько мебельных гарнитуров, которые тогда были еще большим дефицитом, чем бумага. Купить их было непросто даже в столицах, что уж говорить о таких регионах, как Дальний Восток. А доставить такую покупку из Ленинграда во Владивосток для простого гражданина СССР и вовсе было невыполнимым квестом.
Несколько очевидцев утверждали, что рулоны в багажном отсеке Ту-104 не закрепили должным образом, и при наборе взлетной скорости они, скорее всего, покатились, сместив центр тяжести к хвосту. Этой версии придерживается генерал-лейтенант Виктор Сокерин, заслуженный военный летчик России.
Самолет Ту-104Фото: Jon Proctor / Wikimedia
По мнению Сокерина, как такового взлета у Ту-104 не было — он преждевременно оторвался от взлетно-посадочной полосы помимо воли пилота. Из-за смещенного центра тяжести нос самолета слишком рано задрался, и аэродинамика дернула лайнер вверх.
Но угол атаки был слишком большим, поэтому плавного набора высоты не последовало, а скорости хватило лишь на отрыв от земли и несколько секунд полета. Показания свидетелей, что самолет чуть ли не вертикально встал крестом в воздухе, вполне вписываются в эту версию.
Катастрофа
На стартовом командном пункте аэродрома в отличие от оживленно радостного настроения провожающих царила напряженная атмосфера. За неделю пребывания Ту-104 на аэродроме личный состав устал расчищать снег, охранять «персональный» самолет, грузить во чрево реактивной машины дефицитное для флота имущество, которое удалось раздобыть в Ленинграде: рулоны бумаги, карты, аппаратуру связи, телевизоры...
На СКП находился полковник М. Он руководил взлетом авиалайнера. Устало опустившись в крутящееся кресло, полковник с высоты многоэтажного дома наблюдал за последними приготовлениями к вылету. В голове крутилась мысль: скорее бы отправить гостей.
Пробило 15 часов. В помещение зашел еще один военный. Он с удивлением сказал: «Самолет перегружен, а они все вталкивают. Вздумали в последний момент вкатить туда рулоны типографской бумаги! Ведь можно не взлететь».
Полковник М. промолчал. Пусть грузят, что хотят, лишь бы побыстрее. Вылет и так задерживался.
Наконец от ожившего Ту отъехал трап и донесся звук реактивных двигателей. Экипаж прогревал движки.
Прошу разрешения на рулежку. Я — «Борт». «Борт» тихоокеанцев запрашивал СКП.
Я — ... Рулежку разрешаю, — ответил в микрофон полковник М. Авиалайнер нехотя сдвинулся и пополз на место старта.
Затем, опробовав движки на всех режимах, командир запросил разрешения на взлет. Взлет разрешаю, — опять отреагировал полковник.
Самолет начал разбег. Машина тяжело набирала скорость. Длина разбега груженого авиалайнера равнялась почти одному километру. И в самом конце разбега, когда командир корабля уже оторвал от бетона переднюю стойку шасси, случилось непредвиденное. Ту-104 повело вправо от ВПП...
Замершие в шоке провожающие наблюдали, как осевший самолет на огромной скорости сошел с бетонки и зацепил правой плоскостью капонир-обваловку (насыпные валы между самолетами высотой 6 м), где когда-то базировались истребители. А дальше случилось страшное: машину на бешеной скорости развернуло на 90 градусов и перевернуло через крыло. Моментально вспыхнуло 30 тонн керосина. Лава из частей авиалайнера, горящего керосина и земли кувыркалась и катилась еще не один километр...
Адмиралов могло спасти только одно: если они загрузили бы еще пару рулонов бумаги или пару-тройку мебельных гарнитуров, то самолет сел бы на хвост прямо на стоянке. Самолет — это как аптекарские весы
Виктор Сокерин, генерал-лейтенант, заслуженный военный летчик России
По другой версии, на Ту-104 был банальный перегруз. При таких условиях пассажиры в момент взлета должны были переместиться в переднюю часть салона, а уже после набора высоты рассесться по местам. Командир экипажа, подполковник Анатолий Инюшин налетал на Ту-104 почти шесть тысяч часов. Вряд ли он мог не знать правила взлета при перегрузе. Не исключено, что командир пытался донести эти требования до адмиралов, но те просто игнорировали «какого-то подполковника».
«Самолет почти всегда летит перегруженный»
Писатель Владимир Рунов, доктор филологических наук и кандидат исторических наук, по крупицам собирал информацию о значимых событиях ХХ века для своей книги «Наш торопливый век» — в том числе и о катастрофе Ту-104. В этой книге Рунов приводит весьма любопытный факт о командире самолета Инюшине.
Подполковник Анатолий Инюшин однажды написал в политотдел флота СССР, что его самолет почти всегда летит крайне перегруженным. Приводил факты, объяснял почему и писал, что командующий на его просьбы никак не реагирует
Из книги Владимира Рунова «Наш торопливый век»
Политрук спросил адмирала Спиридонова, почему Инюшин докладывает, что военный Ту-104 постоянно перевозит мебель, холодильники, стиральные машины, фарфоровые сервизы и даже запчасти для «Москвича». Но разговор не задался: адмирал Спиридонов не боялся политруков и считал их ненужными как класс. Вот и в этот раз он просто ушел от ответа.
Командир Ту-104 Анатолий Инюшин
Получается, что командир Инюшин к моменту катастрофы уже не раз летал с перегрузом. Тогда почему в тот раз на аэродроме Пушкин он не применил свой опыт по размещению груза в салоне? Или, если верить другой версии катастрофы, почему Инюшин слишком резко пошел на взлет? Ответов на эти вопросы нет до сих пор.
Впрочем, стоит упомянуть о том, что самолет Ту-104 — первый реактивный пассажирский самолет — и без всякого перегруза отличался большой аварийностью. С 1958 по 1981 год разбились 16 таких машин (с учетом рейса на аэродроме Пушкин) — эти катастрофы унесли жизни 1140 пассажиров. После 15-й катастрофы самолет убрали из гражданской авиации, но военные продолжали на нем летать.
По всей видимости, именно из-за гибели руководства ТОФ в советской армии и на флоте были приняты постановления, запрещающие высшим офицерам летать одним рейсом. Отныне командующий должен был лететь отдельно от начальника штаба. Позже это положение перекочевало в Федеральные авиационные правила.
* * *
После трагедии на аэродроме Пушкин командир военной части № 34233 (отряд 25-й авиационной дивизии ТОФ) полковник Яковлев был отстранен от должности. Именно за его частью был закреплен «адмиральский» Ту-104, но Яковлева по сути просто сделали крайним. Дальше следы полковника теряются — в открытых источниках упоминаний о нем нет.
Сразу после катастрофы ходили разговоры, что бардак при загрузке борта был неимоверный. Куча адмиралов, все командуют, экипаж пытается довести порядок загрузки, но его просто посылают «на -...», хамски указывая летчикам: ваше место – возле - штурвалов, а «здесь все с «мухами» на погонах». Второй пилот да и командир вновь возражают, после чего их сразу несколько адмиралов «снимают», «увольняют» и просто «размазывают». Кто для «целого» адмирала второй пилот, да и какой-то командир экипажа, хоть и подполковник? Тем более что со сборов «вожди» редко улетали трезвыми.
Кроме всего прочего рассказывали, что приехавший «очень не в духе» командующий ТОФ пожелал в своем салоне (расположенном в передней части самолета) лететь один, в результате чего из салона «в хвост» было выставлено еще с десяток человек. Хотя сделать было нужно с точностью до наоборот: начиная с самых задних рядов набиться как «сельди в бочку» в переднюю часть салона (стоя, сев на колени друг другу, как угодно), освободив заднюю часть салона по максимуму, а обратно по местам рассредоточиться только после выполнения взлета.
Трудно сказать, что было бы с командиром экипажа Инюшиным, откажись он выполнять полет. Предполагаю, что в лучшем случае все члены экипажа стали бы пенсионерами прямо в самолете.
Возможно, информация о его дальнейшей жизни, как и о расследовании катастрофы 40-летней давности, до сих пор скрыта под грифом «Секретно».